Куртизанка Сонника. Меч Ганнибала. Три войны

Привратник нагнулся над великолепной дичью, с удовольствием предвкушая, что и ему перепадет кусок. Подошел и караульный, но в ту же минуту меч охотника поразил в спину привратника, а один из пастухов приколол часового. По сигналу подоспел остальной отряд и, пройдя через калитку, перерезал всю стражу и раскрыл ворота. Через четверть часа вошли полки и присоединились к Ганнибалу. С большой осторожностью были заняты все площади ц главные улицы, а когда забрезжило утро, вождь пунов осуществил одну из своих удивительных выдумок: в многочисленных столкновениях с римлянами он добыл массу римских боевых труб, а его трубачи так часто слышали сигнал тревоги, что могли хорошо воспроизвести его. Когда город был занят пунами, во всех углах и концах вдруг раздался сигнал тревоги. Римляне, разбросанные по всему городу, быстро вскакивали с постелей, хватались за оружие и выбегали из домов, потому что сигнал приказывал им спешно собираться в крепости. Но им не удалось выполнить приказа: они все поодиночке были истреблены.

Когда трубы заиграли, слуги разбудили Кая Ливия. Он не мог понять, что случилось, но ему удалось через заднюю дверь выбраться из дома и пробраться в крепость; он был единственный, кому посчастливилось это сделать.

Ганнибал отдал приказ немедленно созвать всех граждан на главную площадь. Заговорщики вместе с герольдами разъезжали по городу и громко возвещали:

— Свобода! Свобода! Ганнибал нас освободил, мы уже не рабы Рима! Кай бежал! Да здравствует свобода!..

Граждане в первую минуту не знали, что предпринять, и поспешили на площадь. Тут Ганнибал объявил им, что они свободны, каждый должен на своей двери написать: «Дом тарентинца», и домов с такой надписью пуны не коснутся, а остальные, принадлежащие римлянам, будут разграблены без пощады. Граждане с удивлением смотрели на порядок и дисциплину, господствовавшие в пунийской армии. Из предосторожности Ганнибал приказал своим войскам остаться на ночь в полном вооружении, чтобы не быть застигнутыми врасплох гарнизоном крепости. Крепость эта, действительно, была опасна: она занимала небольшой полуостров и с моря была ограждена высокими скалами, что делало ее с этой стороны совершенно неприступной.

От города крепость отделялась высокой стеной, позади которой был широкий и глубокий, наполненный водой ров; узенький мостик вел к единственным входным воротам.

На следующий день Ганнибал созвал городских старейшин на совет и сказал им:

— Я не могу ни сам остаться с вами, ни оставить у вас сколько-нибудь значительный гарнизон; мне еще многое нужно сделать, и я не могу дробить и без того небольшое войско, а чтобы римляне не могли на вас произвести нападения, я обнесу город высокой крепкой стеной, которая оградит его от крепости.

У него был еще план, но о нем он ничего не сообщил тарентинцам.

«Римляне,— думал он,— едва ли дадут себя запереть; наверно, они сделают вылазку, чтобы помешать работам, а тогда мне представится случай разбить их!»

Работы были начаты с размахом. Складывали камень, свозили землю и мусор, пользовались древесными стволами для креплений, и Ливий с удивлением следил за тем, как понемногу вырастал вал.

— Не воображают ли они, что мы позволим себя запереть?.. Вот мы отхлещем их по рукам...

Ворота распахнулись, римляне бросились на рабочих, а за ними, чтобы поскорее завершить дело, Ливий выпустил и весь гарнизон. Без сомнения, рабочие были бы истреблены, если бы вслед за прозвучавшим протяжным сигналом со всех сторон не вынырнули, словно из-под земли, пуны. Битва была тем ожесточеннее, что места для сражения было очень мало. С одной стороны вал, там кучи мусора, сложенный камень, немного подальше штабеля бревен, а с тыла у римлян глубокий ров, и пуны сбрасывают в него врагов... Римляне понесли большой урон, но большинство погибло не от меча, а во рву.

Вал был возведен и увенчан частоколом, наконец была сложена еще толстая каменная стена, и с этой стороны Кай Ливий был заперт, что обеспечивало Таренту безопасность со стороны крепости.

Для крепости такое положение не представляло особенной опасности, потому что ее нельзя было взять приступом, а со стороны моря она всегда могла обеспечить себе подвоз припасов. Хотя тарентинцы владели значительным флотом и легко могли бы при его помощи отрезать подвоз, но суда стояли в маленькой бухте, открытой со стороны крепости; таким образом, по мнению тарентинцев, воспользоваться судами было невозможно, потому что их нельзя было вывести в море.

— Нет ничего невозможного,— заметил Ганнибал.— Я выведу ваши суда. Ведь только крепость лежит высоко, а остальной город расположен в равнине; от бухты, где стоят суда, через город к морю идет широкая дорога; вот по этой-то дороге мы перевезем суда на низких телегах к морю, а там под парусами подойдем к крепости с моря и сделаемся господами положения. Ливию придется или выйти, или сдаться нам в плен!