Куртизанка Сонника. Меч Ганнибала. Три войны

Марцелл и много военачальников были убиты, Криспин был дважды ранен копьем и должен был отступить с остатками обеих консульских армий. Долго продолжаться война уже не могла: Риму приходилось содержать свыше двухсот тысяч человек в разных местах; военная казна была уже давно израсходована, солдаты вербовались всюду, где только их можно было взять; поля были не возделаны, потому что некому было их обрабатывать. Ганнибал находился в таком же положении: средств, присланных из Карфагена, не могло хватить на покрытие расходов даже на одно большое сражение, и ему приходилось выходить из трудностей самому.

«Война скоро и победоносно завершится,— писал он в Карфаген,— если в мое распоряжение будет предоставлено войско, достаточно многочисленное, чтобы я мог сказать: «Не беда, если я потеряю десять, даже двадцать тысяч!» Предстоит последняя короткая борьба; кто теперь потерпит поражение, тот уже не оправится».

В ответ на это донесение правительство Карфагена решило послать в Италию брата Ганнибала Газдрубала с шестидесятитысячным войском. Он должен был идти путем, который десять лет тому назад прошел его брат.

Газдрубалу переход дался гораздо легче, потому что за десять лет многие уже пользовались этим путем. Галлы из северной Италии с радостью присоединились к пунам.

Когда в Рим пришло известие, что Газдрубал с войском стоит у реки Пад, все поняли, что близок решительный день; новый год (207 г. до Р. X.) завершит то, что подготовлялось в течение одиннадцати долгих лет. На должность консулов были избраны прославившийся осадой Капуи Клавдий и полководец Ливий, отличившийся в войне с иллирийцами.

— Если Газдрубалу удастся со своей. армией соединиться с братом,— говорил сенат,— Рим погиб; поэтому теперь нужно всеми силами помешать соединению!

Поэтому Клавдий был послан на юг, а Ливий на север, навстречу надвигавшемуся врагу, и борьба началась. Клавдий встретился со своим непобедимым противником; они долго сражались с переменным успехом. Наконец армии стали готовиться к серьезному сражению. В двух часах от Канн, у города Канузиума, на правом берегу Оффанто, обе армии расположились лагерем одна против другой. Ганнибал желал как можно дальше пройти навстречу брату, чтобы ускорить соединение армий, но он долго не получал никаких известий. Последнее известие гласило, что армия идет через Альпы; однако Ганнибал и не подозревал, что переход совершился необычайно быстро, и что Газдрубал миновал уже Лигурию.

Со дня на день ждал он известий; но римляне принимали все меры, чтобы перехватывать гонцов. Кельтские гонцы счастливо добрались до южной Италии, но заблудились около Тарента и были схвачены. Пыткой у них добились показаний, отобрали письмо и переслали их самих вместе с письмом в Канузиум к консулу Клавдию.

Пунийские вожди ничего не знали друг о друге, не знали даже, когда и где встретятся они. А Клавдий теперь имел в руках самые точные сведения и предпринял смелый шаг: в случае удачи шаг этот должен был доставить ему славу, а при неудаче — делал его изменником: он решил оставить назначенный ему сенатом пост. Он объявил, что идет с частью армии в Луканию и скоро вернется; остальное войско должно оставаться в лагере, делать вылазки, угонять скот, собирать хлеб, чтобы враг не заметил его отсутствия.

Дня через два Клавдий вдруг повернул на север и быстрым маршем направился в Умбрию, где, как было сказано в письме, Газдрубал рассчитывал встретиться с братом. Поздно ночью Клавдий вошел в лагерь Ливия. Тот считал, что вновь прибывшие должны бы несколько дней отдохнуть, но Клавдий так убеждал не откладывать боя, что Ливий уступил.

Утром легионы выстроились и выступили. Газдрубал был очень доволен и, в свою очередь, двинул свои полки. Со свойственной его семье проницательностью он сразу заметил, что прибыли новые полки; в строю были грязные запыленные пехотинцы и всадники на конях, которые, очевидно, только что сделали трудный переход.

Когда Ливий преградил ему путь и расположился лагерем, Газдрубал все разузнал и взвесил, но не вступил в битву, а послал к брату гонца. Когда брат с юга присоединится к нему, тогда они уничтожат римское войско и вдвоем с восьмидесятитысячной армией явятся под стены Рима, и гордый город падет. Газдрубал отправил к брату дюжину гонцов, рассчитывая, что если многие из них погибнут, не разыскав его, то хоть один дойдет до цели...

К несчастью, ни один не добрался до Ганнибала!

Узнав, что ночью к неприятелю прибыло подкрепление, Газдрубал велел схватить двух солдат, пришедших за водой, допросил их и узнал, что прибыл другой консул со своим войском. После этого известия он решил, что с братом случилось большое несчастье.

— Если бы Ганнибал мог еще сражаться, Клавдий не решился бы придти сюда и подвергнуть Рим случайности; очевидно, брат разбит и не страшен больше римлянам, а, может быть, он даже убит. Теперь я не могу отважиться на бой, не рискуя проиграть все добытое в течение стольких лет!