Куртизанка Сонника. Меч Ганнибала. Три войны

— Ничего, ничего! — возразил Акбар, корчась на земле.— Он был всегда добр ко мне, я любил его и почитал, как отца, но меня принудили сделать это.

— Кто тебя принудил? — спросил стрелок.— Лежи спокойно и рассказывай. Подумай: Ганнибал твой благодетель; долг велит тебе рассказать обо всем и тем хоть несколько искупить свое тяжкое преступление.

— О,— простонал мальчик,— он преследовал меня в течение нескольких месяцев, принуждал меня и грозил страшными пытками, если я его выдам. Я не мог иначе!..— и Акбар, внезапно вскочив, в отчаянии взбежал на скалу и прыгнул в море.

Спасение было немыслимо. Зеруйя вернулся в лагерь и сообщил друзьям о случившемся; было решено каждую ночь по очереди дежурить у палатки вождя. Ганнибал купил себе другого раба, Урамилька, десятилетнего ливийца с открытым, честным взглядом.

Мальчик нес личную службу при Ганнибале и скоро беззаветно привязался к нему, почитая его, как полубога.

Между тем Магон подошел к Генуе с моря, высадился и тотчас же взял ее. Но как только в Риме узнали о высадке опасного врага, было решено принять все меры к тому, чтобы не допустить встречи братьев. На север были посланы две армии, преградившие Магону путь к югу.

А в это время в Бруттие Ганнибал переживал тяжелые минуты. Римляне окружили его большим кольцом, но в сражение не вступали, предпочитая грабить окрестные города и села, опустошать поля, чтобы лишить пунов съестных припасов. И многие в рядах храбрых соратников Ганнибала гибли жертвой голода и лишений, а пробиться сквозь полчища врагов они не могли.

Между тем управление Сицилией и в следующем (204 г. до Р. X.) было поручено деятельному Сципиону, который во главе большого, сильного войска решил переправиться в Африку, чтобы напасть прямо на Карфаген и вырвать у него первенство на море. Он высадился с сорокатысячной армией на африканском берегу, расположился лагерем, возвел валы, выкопал рвы и начал грабить окрестности. Жители бежали со своим скарбом в глубь страны и укрывались в городах. В самом Карфагене началась паника.

Посланные на разведку всадники вернулись с кратким донесением: «Деревни выжжены, поля опустошены, флот идет к Утике». Сципион хотел сперва покорить окрестные города и потом уже одним ударом сокрушить мощь Карфагена. Пуны поняли, что им нужно собрать все силы, чтобы отразить смертельный удар, и спешно отправили корабль в Геную, чтобы отозвать полководца Магона.

А между тем Магон выдержал длительный, кровопролитный бой. Победа долго не склонялась ни на ту, ни на другую сторону, пока предводитель пунов не был ранен копьем в бедро. Кровь ручьем хлынула из зияющей раны, он упал с лошади и без сознания был унесен с поля битвы; пуны отступили, и римляне не преследовали их.

Магон не умер от своей раны и, как только пришел в сознание, скомандовал отступить к морю, где можно было рассчитывать на прикрытие флота. Там его уже ждал прибывший из Карфагена посол с приказом немедленно со всей армией отплыть в Карфаген. «Мы не можем вести наступательную войну и думать о завоеваниях, мы должны защищать собственный кров,— гласил приказ.— Вы должны спешить на выручку родного города! Будем надеяться, что Танит нас не покинет, и докажем еще раз, что мы живем для родины и умрем за родной Карфаген».

Корабли быстро распустили паруса и пошли на помощь родному городу. Уже половина пути была пройдена, и команда уже высчитывала, когда покажутся берега Африки, как вдруг Магон призвал к себе кормчего и сказал ему:

— Я чувствую, что жизнь уходит, что мои часы сочтены. Твоя задача — благополучно привести флот в родную гавань. Поклянись, что ты сделаешь все, что в твоих силах, чтобы сберечь суда и команду!..

— Ты не умрешь! — с глубокой грустью возразил капитан.— Ты в полном расцвете сил и здоровья, Карфаген нуждается в тебе. Танит нас не покинет!

— Я чувствую, что мой конец приближается,— заметил Магон,— я не переживу утра. Клянись же! Мелькарт услышит твою клятву!

Кормчий торжественно исполнил этот ритуал и прибавил:

— Воля божества неисповедима, и судьба людей часто необычайна. Возможно, что римляне произведут на нас нападение, но я твердо знаю, что судно, на котором я нахожусь, войдет в гавань Карфагена или ляжет со мной вместе на дно моря. Я решил, если неприятель вступит на мой корабль, отчаянно бороться, а если мне не удастся их сбросить в море, я одним прыжком буду в трюме. Я сегодня же приготовлю топор, и один-два сильных удара, балки будут разрублены, доски отскочат, волны хлынут, и римляне вместе со мной уснут в глубине. Если мне суждено погибнуть, со мной погибнет много римлян!

Как только разнеслась весть о близкой кончине Магона, каждый пожелал его увидеть еще раз, поговорить с ним, посидеть у одра любимого вождя... Испытанные в боях воины были в отчаянии.

— Не горюйте обо мне! — уговаривал их умирающий.— У вас есть Ганнибал. Он — наша звезда. За него нужно молиться и приносить жертвы богам. Ганнибал и Карфаген — одно!..