Куртизанка Сонника. Меч Ганнибала. Три войны

Затем Ганнибал подозвал к себе Маттана и Зеруйю, сопровождавших его, и поручил им отправиться в Карфаген, представить Верховному совету отчет о положении дел и объяснить, что необходимо прислать подкрепление, чтобы не все потерять.

— Я скажу им все без боязни! - горячо воскликнул Зеруйя.— Пусть они краснеют от стыда за то, что тебя не поддержали. Они слепы! Такой глупости не видано с сотворения мира...

И действительно, когда испытанные воины предстали перед своим правительством, они ни о чем не умолчали; они ведь пережили то, о чем в Карфагене знали лишь из донесений.

— Вы жалуетесь,— заметил Ганнон,— как будто мы ничего не сделали? Это неверно, мы всюду посылали помощь — в Испанию, в Сардинию, в Сицилию.

— Разумеется, Верховный совет посылал войска в Иберию, в Сиракузы и в другие места,— заметил Зеруйя,— он нас только забыл; героя, равного царю Давиду, он оставил без подкрепления.

— Мы вам послали слонов и всадников,— возразил Ганнон,— остальное Ганнибал мог добыть и в Италии!

— Если бы все войска, рассылавшиеся за эти десять лет во все стороны, были посланы Ганнибалу,— заявил Маттан,— Рим давно уже был бы побежден, и его колонии отошли бы к нам. Если бы после битвы на Тразименском озере и при Каннах для нас была сделана хоть половина того, что делал Рим для своих воинов, война давно была бы закончена, и Карфаген вышел бы победителем!..

Члены Верховного совета согласились со всеми этими доводами и без промедления отправили Ганнибалу значительные суммы денег. Магон был послан в Гадес с приказом двинуться с флотом в северную Италию, там навербовать возможно большее число галлов и лигуров и поспешить на соединение с Ганнибалом.

Едва Магон покинул свою резиденцию в Испании, город перешел на сторону римского полководца Публия Корнелия Сципиона, и вся Испания оказалась под властью Рима. Победитель выставил свою кандидатуру на должность консула и получил ее, а вместе с ней и разрешение двинуться в Африку, если, по его мнению, того потребуют интересы Рима.

По возвращении из Карфагена Зеруйи и Маттана, Ганнибал, выслушав донесение об удачном исходе их поездки, с неудовольствием покачал головой и заметил:

— Мой брат должен с флотом идти в Лигурию и затем пробиваться ко мне?! Почему не послали они флот прямо ко мне с людьми, с деньгами и с хлебом?! Я не понимаю Верховного совета!

Умный Зеруйя понял суть взаимоотношений партий в Карфагене, но не мог осилить влиятельной семьи Ганнона. С каким удовольствием он принес бы своему бывшему ученику, теперь начальнику, более приятные вести!..

Последнее время Элули был очень озабочен: многое казалось ему подозрительным, и его подозрения скоро подтвердились. Однажды ночью вдруг вспыхнул огонь вблизи палатки Ганнибала, и не в одном каком-нибудь месте, а сразу в четырех. Если бы не бдительность часовых, палатка Ганнибала была бы в несколько минут охвачена огнем; при этом оказалось, что поблизости от нее были сложены кучи соломы. Старые военачальники не могли избавиться от убеждения, что тут не обошлось без измены. Однако кто же изменник? Палатку полководца окружали лучшие и самые надежные полки, их нельзя было ни в чем заподозрить. Но где же искать поджигателя?

У Ганнибала был молодой раб, Акбар, который служил только ему лично; но со времени пожара юноша пропал. Сперва предположили, что он погиб в пламени, но тщательные розыски установили, что человеческих жертв не было; тогда решили, что он принимал участие в поджоге.

— Мне этот малый не нравился,— говорил Зеруйя,— с самого нашего возвращения мне все казалось, что у него совесть не чиста; до нашего отъезда он был совсем другой — всегда веселый, беззаветно преданный своему господину; тогда это был счастливый невинный ребенок — теперь сознательный грешник!

Но это были лишь предположения — загадка пожара осталась неразрешенной. Прошло недели полторы. Однажды вечером Зеруйя вышел на скалы подышать свежим воздухом моря. Вдруг он увидел в некотором отдалении человека, перепрыгивавшего с камня на камень.

«Это исчезнувший Акбар!» — подумал он.

Зеруйя поспешил к нему, и когда ему удалось, не будучи замеченным, подойти достаточно близко, он громко крикнул:

— Акбар, стой!

Испуганный раб оглянулся, узнал начальника стрелков и бросился бежать.

— Стой, или я убью тебя! — приказал Зеруйя, доставая из колчана свою меткую стрелу.

Он до такой степени сжился со своим оружием, что не расставался с ним даже на прогулке. Акбар понял намерение Зеруйи и стал бросаться из стороны в сторону, он то припадал к земле, то вскакивал, стараясь укрыться за скалами. Однако стрела его настигла, но она попала не в ногу, как желал Зеруйя, а в спину. С громким криком упал раб на камни, и в ту же минуту стрелок был около него и без дальних разговоров приступил к допросу.

— Акбар, теперь все кончено, сознайся; наказания тебе бояться нечего; не пройдет часа, и ты станешь трупом. Скажи, ты подложил огонь, чтобы погубить Ганнибала?

— Да! — крикнул мальчик с отчаянием.

— Что тебе сделал наш вождь, что ты покушался на его жизнь? — продолжал Зеруйя.