Квиллифер

На принца я успел посмотреть в подзорную трубу – оказалось, что он смуглый и темноволосый, бородка и волосы подстрижены короче, чем принято в Дьюсланде, лицо украшал большой, похожий на клюв нос, подобный форштевню корабля. Принц был в великолепном камзоле королевского пурпура, открывавшем белую атласную рубашку, короткой накидке из белой парчи с пурпурным подбоем и конической шляпе с двумя перьями – красное и золотое Дьюсланда в знак уважения к невесте.

На самом деле конические шляпы и короткие накидки носили все жители Лоретто. Прискус и его свита являли собой яркую компанию, словно намеревались показать, что они отличаются от жителей Дьюсланда. Мы стоим прямо, вес тела распределен на обе ноги, но люди Лоретто выставляли одну ногу вперед, а другую – назад, и создавалось впечатление, что они устремлены вперед – грудь выпячена, бедра, плечи и голова откинуты. Конические шляпы и короткие накидки, казалось, были созданы специально, чтобы это подчеркнуть. Они выглядели элегантно, изогнутые, точно тисовые луки, когда стояли на полубаке галеры, и я подумал: нельзя исключать, что подобные позы войдут в моду и в нашей стране.

Среди прибывших я увидел монахов Паломника, но они сильно отличались от тех, которых я видел прежде. Монахи Дьюсланда носили сутаны из неотбеленной шерсти, а эти красовались в разноцветных одеяниях алых, голубых и ярко-зеленых тонов, а также золото – ремни, четки и амулеты. Они явно далеко ушли от принципов смирения и бедности.

Галера из Лоретто остановилась у причала, построенного возле водяных садов, и батарея, стоявшая на берегу озера, дала залп королевского салюта. Я видел капитана Липтона, суетившегося на своей батарее, он отдавал приказы стрелять орудиям в определенном порядке.

Неизменно безмятежная королева ждала принца верхом на белой кобыле, а Прискус сошел на причал, снял шляпу и поцеловал ей руку. Ему подвели белого жеребца, они поехали вместе к водяным садам и вскоре скрылись из виду.

Празднества начались, и господа из Лоретто, в конических шляпах и необычных позах, встречались повсюду в городе. Между рыцарями Дьюсланда и Лоретто прошли поединки, победителем стал Лоренцо д’Абрез, один из соратников принца, умело ломавший одно копье за другим. На лодку, бросившую якорь, поставили водяной орган, который дал концерт для всего города. По случаю важного события состоялись скачки и кулачные бои, перед каждой таверной играл дудочник, чтобы все желающие могли потанцевать. Театр масок Блэквелла показал пьесу «Триумф добродетели» в древнем театре, где аристократы двух народов играли роли в собственных ярких костюмах.

Кастинатто снова выступил в роли злодея, а маленькая Флория опять сыграла Добродетель, но теперь ее игра получилась более живой, словно она поняла, что передразнивать старшую сестру, как было в Кингсмере, стало неразумно.

Полагаю, головы на пиках перед зданием суда с ней бы согласились.

Впервые театр давал представление для публики, а не при дворе, и две тысячи горожан Хауэла, которых пустили в театр бесплатно, с удивлением наблюдали за пьесой.

Через несколько дней на озере состоялась регата, в которой галера его светлости Раундсилвера получила лавровый венок победы из рук молодой женщины, одетой русалкой. Я смотрел на нее, вспоминал последнюю чудесную ночь в Этельбайте, и на мгновение меня охватила невероятная печаль, а на глазах выступили слезы. Где теперь Аннабель Грейсон, в каком ужасном плену она оказалась? Я подумал и о своей семье, и о тысячах других погибших людей. И у меня возникло ощущение, что, как бы я ни старался, каких бы успехов ни достиг, я потерял гораздо больше.

После спектакля я долго гулял по городу, выпил несколько кружек эля, немного послушал музыку и попытался прогнать охватившую меня меланхолию. Не могу сказать, что мне сопутствовал успех, а когда я вернулся, оказалось, что возле моего дома стоит карета. Как только я к ней подошел, из нее с криком выскочил граф Венлок.

– А, вот и ты! – завопил он. – Я хотел на тебя посмотреть

! – Он остановился передо мной и принялся грозить мне пальцем. – Хотел увидеть человека, который оклеветал моего сына! Я хотел увидеть чудовище, укравшее у моего сына победу, утверждавшего, что она принадлежит ему!

Удивленный до глубины души, я смотрел на Венлока, пока он кричал, но потом сумел взять себя в руки.

– Я не делал ничего подобного! Тот, кто вам это сказал, лжет!

– Это ты

солгал! – закричал граф и принялся размахивать кулаком. – Ты распространяешь клевету у меня за спиной и пытаешься сделать победу у Весов Экстона своей! У тебя ничего не выйдет, ты меня слышишь? Я раздавлю тебя и открою правду!

Я собрался ему возразить, однако он повернулся на каблуках и быстро пошел к своей карете, но в последний момент снова обернулся ко мне.

– Статуя! – закричал он, топая ногой о землю. – Проклятая статуя!

Я смотрел вслед карете, уезжавшей в клубах пыли, и в полнейшем ошеломлении вошел в дом, хотя истеричные вопли Венлока продолжали звучать у меня в голове.