Квинтовый круг

Вдоль высокого парапета по всей набережной качались фонари на чёрных железных столбах, и в фонарные стёкла стучался, подвывая, ветер. Погода портилась – первый раз за этот сентябрь, город был безлюдный и мрачный, но рядом со мной шёл Сай, иногда забегая вперёд, и его сигарета сыпала искорки. Его сигарета сыпала искорки, когда он взмахивал рукой, рассказывая мне, что вчера впервые в жизни («Стыдно, Сай!») прочёл Фолкнера: «И это был «Осквернитель праха», представь!» О книжках, как всегда, о книжках, нам с Саем всю жизнь не с кем было поговорить о книжках кроме друг друга, и я рассказывала ему про «Шум и ярость», а ветер, может быть, ветер не выл, а напевал, я даже различала слова в его низком, камерном голосе, когда Сай замолкал, чтобы затянуться горьким дымом ленинградской «Кометы».

Сай тоже курил «Комету». Мы начали курить вместе, в седьмом классе, в декабре, когда вовсю уже шли репетиции новогоднего спектакля.

в скобках

Король(взволнованно).В осаде ночь. Товар её запретен…

Колдун (утешительно).Купцы честны, мой маленький король.

Не представляю, где Сай отыскал ту пьесу. В каком-то старом журнале, только он не признался, насколько старом… Написанная едва ли не шекспировским слогом, пьеса представляла собой смесь «Синей птицы» Метерлинка, сказок Карло Гоцци и «Короля Матиуша». Дикая смесь – но до волшебного органичная, но изысканная, но лёгкая в прочтении. И не только мы с Саем, читавшие едва ли не с младенчества, но и весь театральный кружок Дворца пионеров влюбился в эту странную рождественскую фантазию. Сай принёс пьесу переписанной от руки – журнал в библиотеке ему не дали, и он неделю просидел в читалке. Руководитель наш заменил Рождество привычным Новым годом, и репетиции начались.

Сай играл Короля – в основном потому, что старшие мальчишки-кружковцы были слишком взрослыми для этой роли, а из младших никто не сумел изобразить подобающее величие. У Сая же это выходило безупречно (ведь суетливым чечако на Клондайке не выжить!) – он был настоящий принц, особенно когда девчонки завили ему волосы, от природы совершенно прямые. Чтобы не обижать остальных семиклашек, Валерий Борисыч выдумал роли и для нас – и в сказке появились пять пажей, которые вели действие, не сходя со сцены все полтора часа спектакля.

Старшие хоть пару минут – и много больше! – проводили за кулисами, переодеваясь, подмазывая грим, ожидая своего выхода, а мы были на сцене всё время, словно посредники между зрительным залом и другим миром – миром, где наш Сай был Маленьким Королём.

Роль ему и вправду досталась нелёгкая, и Сай уверял, что должен срочно повзрослеть для неё. Чтобы повзрослеть, необходимо было начать курить (старшие мальчишки курили все до единого, как ни гонял их Валерий Борисыч; девчонки курили тоже, но их никто не подозревал). Партнёром в серьёзных делах ещё со славных времён золотоискательства Сай неизменно выбирал меня.

Мы не дружили. Наверное, следовало нам родиться братом и сестрой: мы читали одни и те же книжки (и никто из наших ровесников не читал СТОЛЬКО), мы сходились во мнениях и играх, мы понимали друг друга так, словно говорили на особом, никому больше не понятном языке, но вот проблемы свои мне и в голову не приходило доверить мальчишке. А Сай вечно вытирал нос Маринке из моего подъезда, таскал её портфель в школу и из школы, потому что Мариночка была не только нытиком, но и вечно больным хлюпиком, и терпеливо пытался заставить её прочитать хоть что-нибудь – ну хотя бы «Мэри Поппинс» – и все десять школьных лет не отступал от этой невыполнимой задачи.

Зато для участия во всяческих авантюрах Сай звал меня. Как и я его. Мы вместе ездили на дальние-дальние дачи за вербами мамам на Восьмое марта (грандиознейший был скандал! тогда мы с Саем второй раз в жизни сидели в милиции – первый раз был бесславным завершением побега в Америку). Мы вместе поджигали квартиру Диванного Злыдня, гнусного мужика из дома напротив, который вышвырнул из окна пятого этажа подъездную кошку (кошка, разумеется, выжила, но это было не первой его мерзостью и даже не самой мерзкой, и сердца наши жаждали мести). Мы вдвоём воровали классный журнал (воровство сие было исполнено блестяще, похитители не найдены), чтобы спасти всё ту же тупую Маринку; впрочем, попутно мы спасли ещё человек восемь одноклассников, иначе бы я на это и не согласилась.

Курение тринадцатилетний Сай тоже считал делом криминальным и ответственным и честно предложил мне принять участие в этом акте взросления. Мы выкурили свои первые сигареты в углу заброшенного балкончика на втором этаже Дворца пионеров – очень торжественно (с молчаливым достоинством!), а потом жевали сосновые иголки, отбивающие запах, и собирали с перил свежий снег, чтобы не было горько во рту.