La Cumparsita… В ритме танго

— Нужно было обратиться к врачу, Даша, — нравоучительным тоном говорю.

Смирнова кривит губы, поднимает руки и в ладонях прячет то ли плачущее, то ли смеющееся идеальное лицо.

— Я что-то не то сказал? — внимательно слежу за ее действиями.

— Идеалист, да? — убирает руки. Теперь я вижу, что она все-таки смеялась, хотя глаза выдают почти скатившуюся на щеки толстую слезу.

— Вряд ли. В том, что предложил обратиться к специалисту был не прав? Полагаешь, нужно перетерпеть, возможно, все само пройдет? Возможно, Даша, я ведь этого не отрицаю. А если…

— Господи, Ярослав, кому какое дело, что со мной? Заболел живот — да мало ли что! Напрашивается лишь один вариант — кому-то следует быть более разборчивой в еде. Я сейчас о том, что ничего страшного не произошло.

— Обманываешь? — прищуриваюсь и подаюсь к ней своим лицом.

— То есть? — отклоняется. — Я же сказала…

— Мне кажется…

— Крестись, когда в следующий раз увидишь «мимолетное видение», — отталкивается двумя руками от металла, намереваясь встать с капота.

Опережаю ее — подскакиваю, останавливаюсь перед женским телом и огромной каменной глыбой возвышаюсь над ней.

— Ты чего? — хлопает пушистыми ресницами.

— Давай встречаться, Даша? — не долго рассусоливая, четко предлагаю.

— Что-о-о-о? — у Смирновой округляются глаза, а на последней букве «о», к тому же, широко распахивается рот.

— У тебя есть парень, мужчина, муж?

— Какая разница! — пытается вырваться из импровизированного капкана и обойти меня. — Ярослав! — бьет ладонями по машине. — Ты что делаешь?

— Будем считать, что сегодня у нас первое свидание, — без тени смущения продолжаю говорить. — Мы встретились с тобой, посмотрели гонки, кое-что узнали друг о друге, сейчас вот подводим итог…

— Очень интересно! — с издевкой произносит, перекрещивает руки и откидывается немного назад. — Что же ты узнал обо мне, Ярик?

— Ярослав! — шиплю, глядя на нее.

— Хорошо-хорошо, да будет так, Ярослав! И все же? — прыскает от смеха.

Нет! Она меня всерьез совсем не воспринимает, по-видимому, в ее глазах я выгляжу искалеченным шутом.

— Что я узнал о тебе? Это твой вопрос?

— Именно!

— У тебя совершенно нет друзей! — задираю подбородок, прищуриваюсь и рассматриваю ее сквозь опущенные ресницы. — Все, кто тебя окружают — я говорю о твоей работе, только там ведь пересекаемся, — отъявленные козлы.

— Ты себя тоже, по всей видимости, к козлам причисляешь? — недослушав до конца, встревает.

Передергивает! Язвит! Обороняется! Кусается! Пытается ужалить! Отбивается, нарываясь на ехидную пикировку?

— Возможно. Об этом мне тяжело судить.

— Тебе тяжело, а мне — нет. Со стороны, как говорят, виднее. Так я скажу? Позволишь? — подмигивает.

— Если тебя не затруднит, Смирнова. Будь любезна, изложи, — немного завожусь.

— Козе-е-ел! — шипит, разглядывая исподлобья, два пальца, как два козьих рожка, пристраивает к голове. — Еще к тому же и какой! Предводитель! Почти вожак блеющей копытной стаи! — выплевывает мне в лицо. — Отойди! — толкается, руками попадая в мой живот.

— Даш, перестань, — пытаюсь остановить ее рукоприкладство. — Я сказал…

— Козел! Твой новый титул, Ярослав Горовой! Козел в сторожевой будке у почти профессиональных танцоров! — хохочет, сверкая увлажненными глазами. — Вот так эскапада! Я сейчас умру от смеха.

Эскапада? Она, вообще, в своем уме? Что я такого сказал?

— Пусть так! Тебе виднее. Как посчитаешь нужным… Да успокойся же! — хриплю.

— Пошел ты! — еще один ее толчок, да все без толку — я крепко на ногах стою.

Здоровой рукой успеваю схватить одну мельтешащую перед моим носом ее длинную ладошку, зато второй, искусственной, не могу ничего сделать. Боюсь, что ненароком раздавлю. Если вдруг схвачу, да не рассчитаю свою силу, то запросто могу сломать ей кости, разорвать кожу или вывернуть суставы, раскрошить почти хрустальные хрящи.

— Даша, пожалуйста, хватит! Остановись, — жалобно скулю и умоляю.

Она бьется, словно птица, попавшая в охотником расставленные и запрещенные законом сети.

— В друзья набиваешься? — резко останавливает мельтешение. — Хочешь дружить? За ручку держать? Носить мой портфель и сменную обувь? На физкультуре будешь баскетбольный мяч с башки моей снимать?

— Нет, — глухо отвечаю.

— Нет? Хм-хм! — прищуривается, всматривается, сосредоточивается, подбирает нужное определение. — В любовники желаешь? — смеется. — Ой, не могу! — вздыхает, вытягивает губы и смахивает слезу. — Постель по расписанию, встречи в определенные дни. Теперь считаю, что мы должны заранее оговорить финансовое вознаграждение за то, что будем в жизни друг у друга вытворять. Согласуем ценник, Ярослав! А? Согласен? Все устраивает? Наши встречи будут с одной лишь скотской целью. Знаешь, с какой? Потрахались и разбежались. Две, что ли? Ну что ж, извини, придется доплатить… Или… — вроде бы задумывается, останавливается, подкатывает глаза, а затем снова всматриваясь в меня, шипит. — Предлагаю наносить сексуальные визиты в понедельник, среду, возможно, пятницу, но не позднее десяти часов вечера, естественно. Угу?

— Нет.

— Чего тебе надо? — рычит. — Отвяжись!

— Я же сказал, — шепчу, заглядывая ей в глаза.