La Cumparsita… В ритме танго

— Даш, это ведь не комплимент, — резко нажимаю кнопку запуска двигателя, вместе с этим выкатываю на лицо наигранное разочарование, — для мужчины. Понимаешь?

— Комплимент? — таращит глазки. — Ты о чем сейчас говоришь?

— Про мужскую красоту. Мол, я красавчик в твоем, конечно, представлении.

— Я говорю о том, что вижу. Ты, Горовой, уж больно смазлив, особенно, когда заглядываешь в глаза. У тебя тяжелый взгляд…

— Тяжелый?

— Испытывающий, зудящий, требующий, иногда насилующий. Такое трудно пережить, к тому же без последствий. Твой взгляд — ищущий добычу, понимаешь? Однако иногда просящий — вероятно, обманный маневр…

Я для нее щенок, что ли? Или безжалостный охотник?

— Просящий? О чем? — на всякий случай уточняю.

— Это трудно объяснить, но, когда ты смотришь на меня, например, я чувствую себя, — замолкает, пунцовеет, тушуется, мнется и не спешит с продолжением, — раздетой…

Так я этого и добиваюсь. Не знал, правда, что на самом деле так могу. Что это такое между нами — утешение за бестактность ее отца или истинное положение дел и я, действительно, ей совсем немного нравлюсь?

— Даша, ей-богу, ты меня каким-то человеческим монстром выставляешь, которого тяжело терпеть, выносить, от которого практически не скрыться, который мучает свою добычу, но в то же время я, как чей-то, в данном случае твой, палач… Все же чересчур смазлив!

Ничего как будто не забыл!

— Это обыкновенная женская логика, Ярослав, — смеется и головой указывает в направлении, в котором несколько минут назад ушел Алексей Смирнов. — Мой отец страдает от обилия женских мозговых извилин в своем доме — страдает, страдает, страдает. Это видно! Папа талантливо скрывает свои чувства — большой опыт, как он говорит, но с младшим братом навязчивыми мыслями все же делится. Вернее, мысль всего одна — зато какая: «Как эти девочки меня достали!». Небольшая неувязка! У дяди Сережи та же самая семейная картина, с элементами трагедии, конечно, — Женя, его бывшая жена, там очень интересные отношения — сразу всего не перескажешь непосвященным в дело, извини. Я, кстати, помогаю ему ее заново завоевать. И до кучи — две дочери, мои двоюродные сестрички, Юля и Тоня. Отец и дядька, помимо того, что родственники, как говорят, по крови, так еще и друзья по тому самому несчастью. Но, — поднимает палец, — у них, как у мужчин, на это безобразие выработался устойчивый иммунитет. Так что, — крутит пальцем перед моим носом, — не пытайся понять женщину в любое время суток, Ярослав. Прими, как данность, то, что я сейчас сказала. Ты красивый парень, но, — обхватывает себя за плечи, словно ловит лихорадочный приход, — ты пугал меня.

Пугал? Прошедшее время! Сейчас, стало быть, страха больше нет? Для паники устранены причины?

— А-а-а! Женская логика — это из разряда «она как бы есть — ее как бы нет».

— Не зарывайся, юноша. Вперед! — к своей просьбе добавляет стук ногой по полу. — Подумай на досуге. Когда будешь сегодня за мной следить, например…

— Я не слежу, — бухчу, — не придумывай.

— Яросла-а-а-ав, ты же помнишь, что я все вижу и подмечаю?

— Следишь?

Она меня легко толкает кулачком в плечо. У женской логики, видимо, стопроцентное зрение и почти орлиный взор!

У кумпарситы сегодня чересчур игривое настроение — за таким, признаюсь честно, весьма приятно наблюдать. Ее расслабленная походка, таинственная улыбка, ослепляющее сияние темных глаз и вкусный поцелуй, который — хочу в это верить, конечно, — я, не прибегая к изощрениям, лести или подлости, заслужил.

— Пропущу ход, но обязательно отвечу позже.

— Не сомневаюсь в этом, Даша.

— Значит, один ноль сегодня. Пока, по-видимому, в твою пользу! — подмигивает, откинувшись в кресле, скрещивает руки на груди. — Смазлив, красив, симпатией не обезображен. М-м-м! Спортсмен, пилот гоночного болида, кумир моего отца. Ярослав?

— М? — поворачиваюсь к ней и застываю в ожидании вопроса.

— Что же ты раньше об этом не сказал? — заливисто смеется.

— Кумпарсита, заканчивай меня смущать, — усмехаюсь. — Я говорил. Другое дело, слушала ли ты…

— Я слушала.

— Свое попутно, видимо, придумывала.

— Про логику по-прежнему все в силе. Ты же помнишь? — почти подпрыгивает на своем месте. — Мы сдвинемся сегодня, м?

— Не подгоняй меня. Нужно настроиться, собраться с мыслями.

— Как долго?

— Я все никак не могу переварить твой комплимент про…

— Господи! — Даша, кажется, уже рычит, сидя в своем кресле. — Я ведь правду говорю, а ты смущаешься? Перевариваешь? Два часа, не меньше? Возможно, есть, что скрывать?

— Да вроде нет, — хмыкаю, передергивая плечами.

— Отлично. С мыслями уже собрался? — поглядывает на меня — киваю головой. — Вот и вперед! — указывает подбородком в лобовое.

Плавным неспешным ходом выезжаю из их уютного поселка, ковыляя выбираюсь на широкополосную трассу, набираю скорость и… Лечу!

— Ярослав, пожалуйста, — касается своими пальцами моей правой руки, лежащей на ободе руля, — не надо гнать. Мы все успеем.

Она боится? Или не любит скорость? Переживает? Мне нормально — я к этому привык, но для нее, естественно, сбавляю. Действительно, время до начала выполнения трудовых обязанностей есть.