Лабиринты свободы

Однажды вечером Томаш вошёл в комнату, которая служила Костюшко и его ординарцу одновременно и спальней, и столовой. Картина, которая предстала перед ним, не была привычной для их походной жизни, что вызвало у него удивление и в то же время ожидание каких-то перемен. Костюшко стоял на коленях и горячо молился на икону Божьей Матери, которую они привезли из Польши в год побега и которая постоянно висела в углу комнаты. При этом генерал даже не повернулся в сторону своего ординарца, хотя прекрасно слышал, как тот вошёл в комнату. Никогда ранее Томаш не замечал за Костюшко такого активного проявления веры: обычно обращение к иконе ограничивалось крестным знамением при уходе из комнаты или по приходу домой. Но чтобы так, стоя на коленях!..

Томаш замер, боясь нарушить своим появлением священное действие молитвы. Через минуту Костюшко поднялся с колен, сел за стол и с аппетитом принялся поглощать еду, которую ещё до прихода Томаша выставил на стол Гриппи. По приглашению командира Томаш последовал его примеру. Закончив ужин, Костюшко впервые за последние полгода улыбнулся, подмигнул и по-дружески обратился к Томашу:

— Слушай, а ты не скучаешь по Сехновичам, по дому?

Томаш опешил от этого вопроса и вопросительно уставился на Костюшко.

— Ты что, не понял, о чём я тебя спросил? — продолжал пытать Томаша генерал.

Наконец тот обрёл дар речи, дожевал кусок хлеба и ответил:

— Не то что скучаю, но здесь другая жизнь и люди другие... Бывает вспоминаю.

Костюшко встал из-за стола и прилёг на кровать, не разувая сапог, запрокинув руки за голову. Томаш выжидательно молчал, нутром чувствуя, что сейчас хозяин принимает какое-то важное для обоих решение. И он не ошибся.

— Я подаю в отставку и возвращаюсь в Польшу, — Костюшко замолчал, наблюдая за реакцией Томаша на его слова. — Поедешь со мной или останешься в Америке навсегда? Повторяю, у тебя есть право выбора.

— Да куда я без вас, пане? — как-то с облегчением и радостно заговорил быстро Томаш. — Куда вы, туда и я... А когда едем?

— Скоро, очень скоро. Я только навещу одного своего друга — ив путь.

Давно не испытывал Томаш такого волнительного ожидания, как в последние дни их службы в гарнизоне. Он понимал, что решение о возвращении на родину возникло у генерала Костюшко не просто так и что после возвращения в Польшу их ждёт совершенно новая жизнь. Но какая, где? Об этом Томаш мог только догадываться.

Думал ли Тадеуш Костюшко над тем, что его ожидает на родине: почёт и уважение как известного американского генерала или преследование за неудавшееся похищении Людовики? Варианты развития событий были различны, но Костюшко принял решение, а приняв решение, он никогда его не менял.

Вернувшись домой после очередной инспекции, Костюшко подготовил письмо Вашингтону, предупредив его, что собирается в ближайшее время приехать в Филадельфию для важного разговора с ним. Вашингтон, получив это письмо, с нетерпением ожидал Костюшко, предполагая, что тот всё-таки прислушался к его совету сделать карьеру не только в армии. А то, что Костюшко не подал в отставку за прошедшие полгода после их последней встречи, только подтверждало предположение Вашингтона к его большому удовлетворению. Ему нравился генерал Костюшко за его знания, профессионализм и за ответственное отношение к своей службе. Костюшко заслуженно стал генералом американской армии, доказав преданность делу, которому он посвятил восемь лет жизни. Он не запятнал свой авторитет какими-то личными требованиями, пустой болтовнёй среди офицеров или, что хуже всего, участием в каких-либо офицерских союзах или заговорах. Костюшко просто честно нёс службу, а качество этой службы и его заслуги были достойно оценены как лично Вашингтоном, так и Конгрессом, который утвердил и присвоил ему звание генерала.

Вот и на этой предстоящей встрече Костюшко надеялся встретить понимание и получить от Вашингтона ту помощь, которую мог оказать этот влиятельный и известный в Соединённых Штатах человек.

XVI

а следующий день Костюшко с Томашем, оседлав лошадей, двинулись к центру города, где располагался Конгресс. Именно там Костюшко надеялся найти Вашингтона и не ошибся в своих предположениях. Проезжая по улицам столицы, он внимательно присматривался к жизни города. С приятным удивлением Костюшко замечал, как Филадельфия буквально на глазах меняла свой облик. Повсеместно велось строительство домов, каких-то строений, складов, магазинов и таверн. По довольно широким улицам ездили кареты и скакали всадники, у причала реки шла разгрузка баржи со строительным лесом, город бурлил новой послевоенной жизнью.

«Да, вот это жизнь... Не то что в нашем гарнизоне», — размышлял Тадеуш, представляя, каким станет город лет через десять.

Костюшко прекрасно понимал, что Вашингтон, скорее всего, сильно занят и наверняка не сможет уделить ему много своего времени. Работы у такого государственного деятеля точно было предостаточно, как и проблем, которые постоянно возникали в это время в государстве.