Ласковый ветер Босфора

Он сделал несколько шагов по помещению, завернул за каменный выступ, и Катя, последовавшая за ним, увидела угол комнаты, с двух сторон отделенный от основного пространства решеткой. Оттуда тянуло затхлым тошнотворным запахом перегара, немытых тел и мочи. На идущей вдоль стены лавке храпел, растянувшись и уложив клочковатую бороду поверх засаленной телогрейки, косматый бомж. В углу сидел на корточках, свесив голову на руки, какой-то парень.

– Эй, Озтюрк, – гаркнул полицейский по-русски, совершенно не заботясь тем, поймут его или нет. – Знакомая твоя пришла.

Парень поднял голову, и Катя едва не вскрикнула от неожиданности. Это был он, Эртан. Но увидеть его здесь, вот таким, было настолько странно, что мозг ее несколько минут отказывался осмыслить эту картину. Под глазом у Эртана расплылся лиловый синяк, бровь была рассечена, в углу рта запеклась кровь, некогда белая рубашка была разорвана на плече и заляпана грязью и кровью. Он затравленно посмотрел на Катю и со страхом покосился на рыжего полицейского.

– Как ты здесь оказался? – ахнула Катя по-английски.

Эртан дернул плечами, попытался сказать что-то, но полицейский, перебив, возобновил свой бубнеж:

– Зафиксирован акт административного правонарушения по статье «Хулиганство»…

Катя, не слушая, бросилась к решетке. Эртан поднялся ей навстречу, и она, протянув руки сквозь прутья, повернула его голову к свету.

– Господи, как же ты так? Очень больно?

– Гражданочка, отойдите от решетки, – гаркнул у нее за спиной рыжеусый. – Входить в контакт с задержанным запрещено.

– Послушайте! – вскипела Катя, оборачиваясь к стражу порядка. – Вы вообще представляете себе, с кем имеете дело? Гражданин Озтюрк приехал в Москву из Турции, он – популярный актер, широко известный не только у себя на родине, но и во всем мире. Вы в своем уме – бросать такого человека в обезьянник вместе с бомжами? Вам что, международный скандал нужен?

Судя по тому, как переменился в лице усач, в международном скандале он не был заинтересован совершенно.

Дальше все развивалось, как в каком-то абсурдном ситкоме. Катя, приняв суровый вид, перечисляла регалии Эртана, грозила судом, трясла перед носом у полицейского корочкой Союза театральных деятелей. Тот дозванивался в «Националь», где остановился Эртан, пытался получить у служащих подтверждение того, что в их отеле действительно живет гражданин Турции Эртан Озтюрк, и все больше бледнел и терялся. В конце концов, убедив сотрудника полиции в том, что в их общих интересах будет замять дело и разойтись полюбовно, Катя, подхватив освобожденного Эртана под руку, выволокла его из отделения.

На улице уже совсем стемнело. Во дворе, где находился полицейский пункт, не горело ни одного фонаря. Катя, оступившись, выругалась, но, не обращая внимания на боль в подвернутой ноге, решительно повела Эртана прочь от проклятого участка. Внутри все еще кипела энергия, хотелось двигаться, действовать, делать что угодно – лишь бы не останавливаться, не давать себе осознать, что это в самом деле Эртан идет рядом с ней по темному московскому переулку.

– Где болит? – принялась расспрашивать она. – Уверен, что ничего не сломано? Нужно в больницу, вдруг есть внутренние повреждения.

– Нет, нет, – отмахивался Эртан. – Я почти не пострадал, лицо только. Не надо в больницу.

– Ну хорошо. Тогда сейчас поймаем такси, – скороговоркой твердила Катя. – Отвезем тебя в отель. Господи, как же ты здесь оказался?

– Я приехал к тебе, – вдруг как-то отчаянно выговорил Эртан.

Катя, вздрогнув, остановилась на секунду, обернулась к нему, заметила, как лихорадочно блеснули в полутьме его глаза. А затем снова быстро зашагала вперед, как будто страшась замереть на месте, глубже вникнуть в ситуацию.

– Ко мне? Зачем?

– Кати, я… – сбивчиво заговорил Эртан, стараясь не отставать от нее. – Я никогда раньше не бывал в Москве один, только в рамках турпоездки. Я не знал… Вышел из отеля без документов. У меня был твой домашний адрес…

– Адрес? Откуда? – удивленно спросила Катя.

Она цеплялась к деталям, задавала какие-то уточняющие вопросы, как будто это и было самое важное. Как будто выяснить, откуда Эртан знал ее адрес, было важнее, чем узнать, зачем он вообще прилетел в Москву. К ней… Но почему?

– Мустафа дал. Он был указан где-то в договоре.

– Мустафа дал тебе мой адрес? – с нервным смешком переспросила Катя.

Это что же заставило влюбленного продюсера совершить такой альтруистический поступок? Ведь еще классик объяснил нам, что в любви каждый старается сам за себя. Или, может, Андреас решил подзадержаться в Турции, а соперничества с ним Мустафа боялся больше, чем угрозы со стороны Кати?

– Я прилетел сегодня утром, поселился в отель и сразу поехал тебя разыскивать. Но оказалось, что в той квартире уже живет другой человек.

– Да. Павел ее продал, – кивнула Катя.

– Павел? Твой муж? – спросил Эртан.

И она зачем-то уточнила:

– Бывший муж, – хотя технически это была неправда.