Лавка древнойстей. Том 2

Мимо такихъ-то дикихъ сценъ и при такомъ оглушительномъ шум незнакомецъ провелъ ихъ въ глубину зданія къ огромному горну, въ которомъ, по его словамъ, день и ночь поддерживался огонь. Словъ его они не могли слышать за этимъ шумомъ и лишь догадывались о томъ, что онъ говорилъ, слдя за движеніями его губъ. Кочегаръ, которому онъ пришелъ на смну, былъ очень радъ, хоть на-время избавиться отъ своей адской обязанности, и тотчасъ же удалился, оставивъ нашихъ странниковъ наедин съ ихъ новымъ покровителемъ. тотъ, не теряя времени, разложилъ Неллинъ плащъ на куч золы и, указавъ ей мсто, гд удобне развсить платъе для просушки, знаками посовтовалъ и ей, и ддушк лечь отдохнуть, а самъ услся на старой рогож у топки и, опершись подбородкомъ на руку, сталъ слдить за пламенемъ, пробивавшимся сквозь дверныя щели, и за блой золой, падавшей въ нижнюю часть топки.

Хотя постель Неллина была не изъ мягкихъ и не изъ особенно удобныхъ, но теплота, благотворно подйствовавшая на ея иззябшіе члены, и страшная усталость сдлали свое дло: убаюканная шумомъ, который все слабе и слабе раздавался въ ея ушахъ, она сладко заснула, обнявъ за шею рядомъ съ ней спавшаго ддушку.

Много ли, мало ли она спала, — она не могла бы этого опредлить, — только проснулась она среди ночи, когда еще было совсмъ темно. Она была укрыта рабочими блузами, отлично предохранявшими ее какъ отъ нестерпимаго жара, такъ и отъ холоднаго втра, врывавшагося въ зданіе. Взглянувъ по направленію къ топк, она увидла, что ихъ покровитель сидлъ въ томъ же самомъ положеніи и, не шевелясь, казалось даже не дыша, съ напряженнымъ вниманіемъ смотрлъ на огонь. Долго лежала она такъ, въ просоньяхъ, глядя на него, пока, наконецъ, ее обуялъ страхъ: ужъ не умеръ ли онъ, подумала она. Она потихоньку встала и, подойдя къ нему, шопотомъ на ухо окликнула его.

Онъ повернулъ голову, посмотрлъ сперва на нее, потомъ на то мсто, гд она спала, какъ бы желая удостовриться въ томъ, что это точно она его окликнула, и заглянулъ ей въ лицо.

— Я боялась, ужъ не заболли ли вы. Вс другіе работники ходятъ взадъ и впередъ, а вы такъ тихо сидите, говорила Нелли.

— Они знаютъ мой характеръ и не трогаютъ меня, хотя подчасъ и подсмиваются надо мной, промолвилъ кочегаръ. — Посмотрите-ка сюда, вотъ это мой другъ, прибавилъ онъ, указывая на горящіе уголья.

— Какъ, огонь.

— Да, огонь. Знаете ли, онъ однихъ лтъ со мной и мы съ нимъ по цлымъ ночамъ разсуждаемъ и бесдуемъ.

Двочка съ изумленіемъ взглянула на него, но онъ уже повернулся и по-прежнему задумчиво смотрлъ на огонь.

— Для меня это все равно, что книга, продолжалъ онъ, — единственная книга, которую я научился читать; и какихъ только исторій она мн не разсказываетъ! тутъ есть и музыка: я этотъ голосъ могу различить между тысячью другихъ голосовъ, хотя въ его рев ихъ слышится не одинъ; есть тутъ и картины. Вы не можете себ представить, какія странныя физіономіи и сцены иной разъ рисуютъ мн эти горящіе уголья! Огонь служитъ мн также и памятью, разсказывая шагъ за шагомъ всю мою прошлую жизнь.

Наклонившись впередъ, чтобы лучше прислушиваться къ его словамъ, Нелли замтила, что по мр того, какъ онъ говорилъ, глаза его разгорались, онъ воодушевлялся.

— Да, говорилъ онъ, слегка улыбаясь, — онъ все тотъ же, съ тхъ поръ, какъ я его помню, какъ, бывало, еще крошечнымъ ребенкомъ, я вдоволь наползаюсь вокругъ него, да тутъ же и засну. Тогда мой отецъ былъ кочегаромъ.

— А ваша мать? спросила двочка.

— Она давно умерла. Здсь женщинамъ-работницамъ трудно живется. Съ тхъ поръ, какъ мн сказали, что она умерла отъ слишкомъ тяжелаго труда, и огонъ мн нашептываетъ то же самое. Да оно такъ и должно быть. Я всегда этому врилъ.

— Стало быть, вы здсь и выросли?

— Здсь я проводилъ и лто, и зиму. Сначала тайкомъ, а потомъ, когда узнали, что я здсь, мн позволили оставаться при отц. Огонь меня и вскормилъ, вогъ этотъ самый огонь. И ни разу съ тхъ поръ онъ не потухалъ.

— Вы его очень любите? спросила Нелли.

— Разумется, люблю. Отецх умеръ, стоя передъ нимъ. Я видлъ, какъ онъ упалъ, вонъ тамъ, гд горитъ зола. Помню, я еще удивлялся, какъ это онъ не помогъ ему.

— И вы съ тихъ поръ постоянно здсь работаете?

— Постоянно. Былъ одинъ перерывъ, очень для меня тяжелый, но огонь не переставалъ горть и въ мое отсутствіе. Глядя на меня, вы, конечно, догадываетесь, какое у меня было дтство; но все-таки я былъ ребенкомъ въ свое время, и когда я нынче ночью увидлъ васъ на улиц, вы мн напомнили, какимъ я былъ тогда, когда умеръ мой отецъ, и мн очень захотлось привести васъ сюда, къ этой топк. Когда вы спали, я все думалъ о томъ старомъ времени. А вамъ бы слдовало еще соснуть немножко. Лягте, дитя мое, усните.

И онъ повелъ ее къ ея неприхотливому ложу и, снова прикрылъ ее рабочими блузами, возвратился къ своему мсту. По-прежнему сидлъ онъ неподвижно, какъ статуя, лишь время отъ времени подбрасывая въ печь топливо. Двочка пробовала было продолжать свои наблюденія, но вскор вки ея сомкнулись, и она заснула сладкимъ сномъ, словно она была не въ сара, а во дворц, и лежала не на куч золы, а на пуховик.