Лавка древнойстей. Том 2

Дикъ очень сочувствовалъ своему пріятелю, но не сказалъ ни слова и только помшалъ кочергой дрова въ камин.

— А ужъ этому снобу не сдобровать, попомните мое слово, продолжалъ Чекстеръ пророческимъ тономъ. — Вдь намъ больше, чмъ кому нибудь другому, приходится имть дло съ людьми, такъ мы хорошо знаемъ человческую природу. Этотъ мальчишка вернулся, чтобы отработать шиллингъ! Вотъ увидите, не сегодня — завтра, онъ себя покажетъ въ своемъ настоящемъ вид. Онъ непремнно проворуется, онъ долженъ провороваться!

Чекстеръ поднялся съ мста. Онъ, вроятно, продолжалъ бы аттестовать Кита еще въ боле крупныхъ выраженіяхъ, но въ это время постучали въ дверь; предполагая, что пришли по длу, онъ мгновенно преобразился и сталъ тихъ и кротокъ, какъ агнецъ, что не очень-то вязалось съ его разглагольствованіями о размазн. Услышавъ стукъ въ дверь, Дикъ, какъ сидлъ на стул, такъ и завертлся на одной ножк и волчкомъ подъхалъ къ конторк, въ которую и швырнулъ кочергу, забывъ, впопыхахъ, положить ее на мсто.

— Войдите, крикнулъ онъ.

Въ контору вошелъ тотъ самый Китъ, о которомъ только что, съ такимъ недоброжелательствомъ, отзывался Чекстеръ. Чекстеръ пріободрился. Куда двалась его кротость? Онъ тотчасъ же принялъ свирпый видъ. А Дикъ съ минуту посмотрлъ на вошедшаго Кита, потомъ вскочилъ на ноги и, вытащивъ изъ конторки кочергу, сталъ продлывать съ ней, какъ со шпагой, разныя штуки.

— Господинъ дома? спросилъ Китъ, нсколько удивленный этимъ страннымъ пріемомъ.

Дикъ не усплъ и рта открыть, какъ уже Чекстеръ напустился на Кита за этотъ непочтительный, по его мннію, вопросъ, на который снособны только снобы. Разъ, что тутъ сидять два господина, онъ долженъ былъ, по крайней мр, спросить, дома ли тотъ господинъ, или бы назвать по имени кого ему нужно, а ужъ они бы сами разобрали, стоитъ ли его величать господиномъ, или нтъ: еще Богъ его знаетъ, что онъ такой. Онъ, молъ, Чекстеръ, иметъ нкоторое основаніе предполагать, что это оскорбленіе направлено лично противъ него; но съ нимъ шутить опасно: пусть, молъ, нкоторые снобы — кто, именно, онъ не сказалъ — намотаютъ это себ на усъ.

— Мн надо видть господина, что живетъ наверху. Онъ дома? обратился Китъ къ Сунвеллеру.

— А вамъ на что?

— У меня есть письмо къ нему.

— Отъ кого?

— Отъ мистера Гарланда.

— О, въ такомъ случа, будьте такъ любезны, отдайте его мн, сказалъ Дикъ съ изысканной вжливостью, — а если вамъ, сударь, нуженъ отвть, такъ потрудитесь обождать въ коридор: тамъ мста вдоволь и воздухъ чистый.

— Благодарю васъ. Мн приказано отдать письмо ему самому въ руки, возразилъ Китъ.

Это смлое возраженіе Кита взбсило Чекстера. Онъ горячо вступился за честь пріятеля и объявилъ, что если бы не его, Чекстера, офиціальное положеніе, онъ тутъ же на мст искрошилъ бы Кита въ порошокъ и что судъ присяжныхъ, въ виду тяжелыхъ обстоятельствъ, сопровождавшихъ оскорбленіе, несомннно вынесъ бы ему, Чекстеру, оправдательный приговоръ, и съ похвалой отозвался бы о его характер и высокихъ качествахъ. Дикъ отнесся гораздо хладнокровне къ этому инциденту. Ему даже было совстно, что пріятель такъ горячился, тмъ боле, что Китъ велъ себя, по обыкновенію, очень сдержанно и прилично.

Но въ это время послышался голосъ жильца.

— Не спрашивалъ ли меня кто нибудь? крикнулъ онъ сверху.

— Какъ же, сударь, къ вамъ есть посыльный, отвчалъ Дикъ.

— Гд же онъ?

— Онъ здсь, сударь. Разв вы не слышите, молодой человкъ, что васъ зовутъ наверхъ? оглохли вы, что ли?

Не желая входить съ ними въ пререканія, Китъ по спшилъ наверхъ, а «славные апполинисты» молча переглянулись между собой.

— Что я вамъ говорилъ! Какъ вамъ это нравится? произнесъ наконецъ Чекстеръ.

Дикъ не зналъ, что ему на это сказать — въ сущности онъ былъ добрый малый и не видлъ ничего предосудительнаго въ поведеніи Кита, — но тутъ на его счастье явился Брассъ въ сопровожденіи своей достойной сестрицы. Чекстеръ тотчасъ же взялся за шапку и исчезъ.

Всякій разъ, какъ этой милой парочк подвергывалось какое нибудь хорошенькое дльцо и они за скуднымъ завтракомъ держали совтъ, какъ бы половче его обдлать, они возвращались въ контору получасомъ позже и въ самомъ веселомъ расположеніи духа; славно придуманныя ими каверзы имли свойство облегчать ихъ души и освщали яркимъ свтомъ ихъ мрачный трудовой путь. Въ этотъ день они были особенно веселы: миссъ Сэлли нжно улыбалась и говорила сладкимъ голосомъ, а братецъ все потпралъ руки отъ удовольствія.

— А, м-ръ Ричардъ, какъ живете-можете? привтствовалъ онъ Дика, войдя въ комнату. Мы бодры и тломъ, и духомъ, не такъ ли?

— Благодарю васъ, сударь. Я совершенно здоровъ, отвчалъ Дикъ.

— И прекрасно, ха, ха, ха! Мы должны быть веселые, какъ птички, неправда ли, м-ръ Ричардъ? А почему бы и нтъ? Міръ Божій такъ прекрасенъ! Правда, попадаются въ немъ и дурные люди, но если бы не было дурныхъ людей, не было бы и хорошихъ адвокатовъ. Ха, ха! Писемъ не приносили, м-ръ Ричардъ?

Дикъ отвчалъ, что нтъ.