Продолжительность каждого тренировочного занятия не может быть беспредельной. Она зависит от множества факторов, среди которых на первом месте всегда – уровень функциональной готовности каждого конкретного спортсмена к конкретной тренировочной нагрузке и уже далее – «внешние» характеристики (объем, интенсивность и проч.) самой тренировочной нагрузки. В связи со сказанным «материализуется» важность введения в тренировочный процесс методов текущего и оперативного контроля за уровнем функциональной готовности спортсменов к тренировочным нагрузкам. Сплошь и рядом встречающиеся попытки спортивных педагогов нагрузить своих подопечных сверх всякой меры абсолютно неоправданны и порочны. В. С. Шапот (1963) наблюдал при интенсивной и продолжительной функции органа закономерное торможение синтеза белка. J. Wilmore, D. Costill (1994) подвергли сомнению необходимость продолжительных тренировочных нагрузок и считают, что во многих видах спорта объем нагрузки можно значительно сократить (в ряде видов спорта – практически на половину), что абсолютно не скажется на уровне мышечной деятельности. «Интенсивность адаптации к тренировочным нагрузкам ограничена и ее нельзя форсировать. Чрезмерная активность… может «разрушить» адаптационный процесс» [D. Costill at. al., 1991]. Трех-, четырехчасовые тренировочные занятия «могут привести к превышению порога психологической и физической толерантности у некоторых спортсменов, имеющих потенциал для достижения высокого уровня» [W. Morgan, D. Costill et. al. 1988].
С «подачи» В. Н. Платонова (1988, 1997) в спорте сегодня принято считать, что процесс восстановления начинается с момента прекращения «внешней работы». Однако данное мнение глубоко ошибочно. Еще И. П. Павловым (1890) был вскрыт ряд закономерностей течения восстановительных процессов: в работающем органе наряду с процессами разрушения и истощения происходит процесс восстановления; взаимоотношения истощения и восстановления определяются интенсивностью работы; восстановление израсходованных ресурсов происходит не до исходного уровня, а с некоторым избытком. Соответственно, если считать пусковым моментом нового витка адаптации начало стадии афферентного синтеза, следует признать, что фактически одновременно с происходящими гомеоретическими сдвигами в центральной нервной системе еще до начала собственно «внешней» работы организма начинают активизироваться и специфические процессы восстановления, интенсивность которых в начале, к сожалению, не может быть абсолютно адекватна энергетическим и пластическим тратам организма (эта «неадекватность» ликвидируется позднее в стадиях компенсации и суперкомпенсации течения процессов восстановления).
То есть процессы восстановления в работающих органах и системах организма протекают непрерывно и интенсифицируются одновременно с повышением энергетических и субстратных затрат организма. Другое дело, что в силу инертности течения физиологических процессов в организме, «вторичности» процесса восстановления по отношениям к его «рабочим затратам» и зависимости интенсивности течения восстановительных процессов от огромного ряда причин всегда наблюдается более или менее выраженный гетерохронизм этих двух физиологических составляющих, являющихся неотъемлемой частью любого проявления жизнедеятельности организма.
В результате пик энергетических и субстратных затрат организма приходится на какой-то из моментов совершения организмом некой работы, в то время как интенсивность восстановительных процессов достигает своего максимума, как правило, после ее прекращения [С. Е. Павлов, М. В. Павлова, Т. Н. Кузнецова, 2000]. В связи со сказанным следует критически отнестись к часто наблюдаемому на практике стремлению тренеров достичь максимальной плотности тренировочного занятия – в этом случае эффект от тренировки может быть противоположным ожидаемому [С. Е. Павлов, 1998]. К слову, вышеупомянутый гетерохронизм взаимосвязанных процессов истощения и восстановления может быть в некоторой степени скорригирован с помощью восстанавливающих средств и методов из арсенала спортивной медицины.