Лазурный Берег

Аликс резко повернулась ко мне, как будто только сейчас вспомнила о моем существовании, и кивнула, свободной рукой заправив за ухо прядь волос.

– Я сделала себе несколько плейлистов под разные блюда и настроения. – Заметив мою озадаченную мину, она пояснила: – Настроение очень важно для меня, когда я готовлю. А музыка помогает как бы растушевать окружающий мир, отключить ненужные мысли и просто жить. Здесь и сейчас. Я это еще подростком поняла.

Взгляд Аликс устремился куда-то вдаль, за окно, причем я не сомневался, что в эту минуту она видела не только безоблачное антибское небо. Я понял, о чем она говорит. Пока ее руки виртуозно резали овощи, лицо было задумчивым, мечтательным. Может, готовка служит ей своеобразной арт-терапией? Способом убежать от реальности? Но от чего именно?

– Не могу этого толком объяснить, но у меня определенные блюда схватывают или отражают определенные состояния души, – рассеянно продолжила Аликс. В следующую секунду она снова посмотрела на меня, и ее взгляд прояснился, хотя лоб был по-прежнему нахмурен. – В ресторане я, естественно, готовлю, что заказали. Для этого у меня есть стандартные плейлисты. Но когда я одна и могу расслабиться, я подбираю себе музыку под настроение.

– И какое оно у тебя сегодня?

Сейчас плейер играл песню Колби Кэйллат «Bubbly»[12]

. Все предыдущие композиции тоже были веселые, бодрые. Женщины пели под гитару. Что-то звучало поэнергичнее, что-то поспокойнее, но во всем ощущалась радость жизни. Хорошо, если Аликс чувствовала себя со мной именно так. Это было взаимно.

– Чистое счастье! – призналась она, подтверждая мое предположение.

Сердце подпрыгнуло у меня в груди, как каучуковый мячик. Мы посмотрели друг на друга, широко улыбаясь, и время на секунду остановилось. А Колби Кэйллат продолжала петь о том, как по всему ее телу бегают мурашки, когда она видит веселое лицо любимого человека.

Аликс оказалась права. Впервые в жизни я прислушался к тексту песни и был вынужден признать, что эта музыка действительно очень соответствует моменту. Прямо магия какая-то.

Почти все время, пока мы готовили, я стоял, как болван, тем не менее мы в конце концов отправили тарт в духовку и наполнили большую миску пестрым салатом из овощей, крутых яиц и тунца, после чего вместе накрыли на стол. Разливая белое вино по бокалам, Аликс пояснила:

– Оно прекрасно подойдет к обоим нашим блюдам.

– Полностью доверяю тебе в этом, – ответил я и, поймав на себе ее вопросительный взгляд, добавил: – Я ничего не понимаю в винах.

– А я неплохо разбираюсь в них, но не потому, что они мне очень интересны. Просто мои родители – виноделы, – произнесла Аликс как бы невзначай, но я заметил, что ее голос зазвучал холоднее.

Вероятно, у нее неважные отношения с семьей. Мне следовало иметь это в виду на всякий случай.

Пока мы болтали, по комнате распространился такой аромат, от которого у меня потекли слюни. Когда тарт с помидорами, цукини, луком и козьим сыром был извлечен из духовки, я пришел в восторг.

– Прямо как с картинки в кулинарной книге! Аликс, ты настоящий мастер!

– Я только приготовила тесто, в остальном это твоя работа. Ты имеешь полное право хотя бы немножко собой гордиться.

Я махнул рукой:

– В моем исполнении получилось бы далеко не так красиво.

– Неважно, как блюдо выглядит, – возразила Аликс. – Главное, чтобы было вкусно.

Мы уселись за крошечный столик у окна. Здесь едва хватало места для двух человек. Свежий бриз шевелил занавеску и играл волосами Аликс. Запах морской соли и старой каменной кладки смешивался с ярким ароматом еды и вина.

– Bon appétit![13]

Аликс положила мне несколько ложек салата рядом с куском пирога и застыла в напряженном ожидании.

– Я что – подопытный кролик?

Она кивнула:

– Я хочу посмотреть, понравится ли тебе. В моей работе это самое интересное.

Устоять перед ее сияющими глазами и широкой улыбкой было невозможно. Я отправил в рот кусочек пирога. Прожевал его. Проглотил. Широко раскрыл глаза. Сочетание насыщенного овощного вкуса с нежностью расплавленного сыра идеально дополнялось сладковатой ноткой, которую давал карамелизированный лук.

– Это так прекрасно, как будто у меня на тарелке солнце, – сказал я и, тут же откусив еще, блаженно вздохнул.

– Теперь попробуй с вином.

Снова отправив вилку в рот, я сделал глоток и был удивлен тем, как по-новому раскрылся вкус сыра. Дожевав, я повторил недавние слова Аликс:

– Чистое счастье!

Когда мы посмотрели друг на друга, ее глаза стали еще больше. Она поняла, что я возвращаю ей комплимент, который она сама мне сделала. Мы оба пропали. Сорвались и полетели кубарем с горы. Или, может, я ошибался?

Не видя ничего, кроме синевы ее глаз, я понимал: тормозить поздно. Во всяком случае, мне. Я уже не смогу держаться от нее на расстоянии. Присутствие этой девушки камень за камнем разрушало мою внутреннюю стену, и я уже не сопротивлялся. Мне вдруг просто захотелось счастья, а Аликс делала меня счастливым. Что тут могло быть неправильного? Разве я просил слишком много?