Лазурный Берег

– Совершенно случайно. – Яссим грустно улыбнулся. – Года через два, когда мне уже исполнилось шестнадцать, я увидел выписку с маминого счета. Там было указано, от кого она регулярно получает деньги. У меня чуть земля из-под ног не ушла. Мне стало ясно, почему мама молчала и почему этот человек не захотел со мной общаться. В тот момент я почти пожалел о своем открытии. Пожалуй, просто не знать, кто мой отец, в самом деле было бы лучше, чем знать, что он предпочел мне политическую карьеру. Что он живет на какой-нибудь вилле с женой и «законными» детьми, а меня воспринимает как позорное пятно, которое нужно прятать. – Яссим покачал головой. – С другой стороны, эта информация дала мне своего рода власть над ним. И над мамой. Я чувствовал себя уязвленным, злился и был близок к тому, чтобы разоблачить их, но все-таки не разоблачил. Вместо этого я сделал другую глупость – связался не с теми людьми.

Яссим прикусил губу, и я поняла, что он дошел до той части своей истории, которая мне особенно не понравится. О которой он до сих пор так упорно молчал. Стыдился ли он своих ошибок? Опасался ли, что я осужу его или даже брошу? Но ведь я и сама чего только не вытворяла подростком. В моем прошлом тоже остались вещи, не дававшие мне повода для гордости: я частенько просыпалась с незнакомыми парнями, пару раз украла в магазине губную помаду, а однажды на концерте из любопытства попробовала экстази. Правда, этим мои прегрешения ограничивались. Список Яссима был, надо полагать, посерьезнее.

Я подошла, тоже села и накрыла его руку своей. Он опустил голову.

– Все в порядке, – пробормотала я. – Судить тебя я не вправе и не хочу. Просто расскажи мне, как было дело. Спокойно, не торопясь.

Яссим благодарно посмотрел на меня сквозь густые ресницы. В его взгляде я увидела чувство вины, раскаяние и желание исправить совершенные ошибки. Я уже знала, что своими сомнительными предприятиями Яссим подверг опасности не только собственную жизнь, но и жизнь своей матери, и что с тех пор он всеми силами избегал последствий, угрожавших им обоим. Покинул родной дом, чтобы защитить маму. А вчера попытался таким же образом обезопасить меня.

Я гладила его руку успокоительными круговыми движениями и ждала, когда он соберется с силами. Наконец он откашлялся и продолжил.

– Я завел, если можно так выразиться, сомнительные знакомства, и с тех пор начались сплошные проблемы. – Яссим говорил с трудом, почти задыхаясь. – Мама уже давно не знала, как до меня достучаться. Ей оставалось только надеяться, что я хо-тя бы школу закончу, чтобы не лишать себя шанса наладить свою жизнь, когда я образумлюсь. Она всегда верила в меня вопреки всему. Думала, что я просто вступил в такой период, который скоро пройдет. Но для меня это было всем. Я не заботился о будущем, не имел никаких амбиций. Мне хотелось только заглушить разочарование от того, что я ничего не значу для собственного отца. Когда я зависал в компании новых друзей, боль отходила на второй план. Ты не думай – наркотиков я не принимал. Но на адреналин тоже можно подсесть. Я был готов на что угодно, лишь бы отвлечься от мрачных мыслей.

Я перевернула его руку и скрестила наши пальцы. Яссим почти вцепился в меня, как будто мое прикосновение было единственным, что давало ему силу. Он продолжил говорить, не глядя на меня.

– Я попал под влияние одного харизматичного человека, очень известного в преступном мире. Этот тип брал таких парней, как я, под свое крыло, многое нам обещал. Сначала мы исполняли мелкие поручения: что-нибудь украсть и продать. Потом пошли задания посерьезней. Став частью банды, я почувствовал себя сильным, даже непобедимым. – Яссим покачал головой и провел свободной рукой по щетине. – Время от времени нам поручали кого-нибудь припугнуть. Немного пошуметь. Это было относительно безобидно. Но когда мы в первый раз взяли заложников, я понял, что дело принимает дурной оборот и продолжать я не хочу. Но соскочить было уже невозможно. Я слишком много видел и слышал. Просто так меня бы не отпустили.

Яссим посмотрел на балконную дверь, как будто видел за ней мать.

– Мама не знала подробностей, но догадывалась, что я ввязался в криминал, и страшно беспокоилась. Ее упреки и уговоры на меня не действовали, а когда я сам понял, во что влип, выхода уже не было. По крайней мере, безопасного. Эти типы очень изобретательны по части того, как подобраться к человеку и ударить его побольнее. Путь ко мне пролегал через мою мать.

Голос Яссима стих. Снизу до нас долетел смех: мимо дома проходила группка подростков. Я обхватила себя свободной рукой и поёжилась. Солнце уже потихоньку клонилось к закату, но мой озноб не имел никакого отношения к сентябрьской прохладе. Я посмотрела Яссиму в глаза: они так потемнели, что зрачки почти не выделялись.

– На деле, которое стало для меня последним, я их сдал, – произнес он с видимым усилием. – Не полиции. Приди я туда, меня бы просто арестовали, вместо того чтобы защитить нас с мамой как свидетелей.