Лазурный Берег

Я хотела возразить, но не стала. Ни для кого не секрет, что наша правоохранительная система работает косо. Особенно когда дело касается тех, кто родился за пределами страны. Как мадам Эльмалех.

– Я просто предупредил людей, которые попали в черный список. Они чем-то провинились перед бандой или, как я, проявили нелояльность. Для того чтобы оказаться у босса в немилости, много не требовалось. Неугодных, в зависимости от тяжести проступка, либо жестоко «вразумляли», либо просто убивали. Предупреждая тех, кому грозила расправа, я не назвал себя, но меня бы все равно вычислили – чуть раньше или чуть позже. И пощады ждать не приходилось. Поэтому я сразу же сбежал, прекрасно понимая, с каким остервенением мои так называемые друзья будут меня преследовать. В первую очередь потому, что я уже прикарманил свою долю вознаграждения за эту несостоявшуюся акцию.

Яссим замолчал.

– Как же тебе удалось скрыться? – спросила я, затаив дыхание.

– Пока люди босса ловили тех, кого я предупредил, я собрал сумку и рванул в Гавр, где нанялся палубным рабочим на первый попавшийся корабль. В ту ночь я отказался от всего: от своей жизни, своего будущего, своей матери. – Яссим сглотнул. – Я понимал, что мне нельзя возвращаться, если я не хочу привести этих уродов сюда, к маме. Что они будут следить за мной и, наверное, не успокоятся, пока я не попаду к ним в руки. Но это не так пугало меня. Главное, чтобы мама была невредима. Изменив имя и фамилию, я два года провел в море. Потом оказался в Антибе и поступил на яхту.

– Но ты ведь поддерживал связь с мамой? Писал ей по электронной почте?

Яссим посмотрел на меня и кивнул:

– Это был единственный способ сообщить ей, что я жив и у меня все хорошо. Строго говоря, чтобы не подвергать ее опасности, лучше было бы вообще не возникать. Но я не мог. Меня ужасно мучила совесть из-за того, что я оставил маму одну. Я догадывался, как она переживает. И, конечно же, хотел знать, как дела у нее самой.

– Значит, вы целых семь лет общались только по электронной почте?

– Иногда я звонил с переговорных пунктов. Но мне было тяжело слышать ее голос.

Мы помолчали. Яссим опять перевел взгляд вдаль, а я попыталась переварить все сказанное им. В общем-то, это было примерно то, чего я и ожидала. Но одно дело – строить предположения, а другое – видеть боль в глазах человека, когда он признается тебе в том, о чем до сих пор никому не говорил.

– Ну а вчера вечером? – наконец спросила я дрожащим голосом, хотя, вероятно, уже знала ответ. – Что случилось? Почему ты так внезапно исчез?

– Один из моих старых «друзей», – Яссим с отвращением выплюнул это слово, – все-таки напал на мой след. После стольких лет. Он пробрался на яхту и заставил меня вернуться с ним в Париж.

– Как? Каким образом он тебя заставил?

– Если бы я не поехал, он мог что-нибудь сделать тебе и другим людям, которые были на празднике.

Я судорожно глотнула воздух. Яссим крепче сжал мою руку.

– Прости, что так вышло. Но у меня не было выбора. Он видел нас вместе.

Мои глаза наполнились слезами, и я сипло прошептала:

– Теперь я понимаю. Понимаю, что ты не мог не уехать и что у тебя были благородные намерения. Но я предпочла бы, чтобы ты не держал меня в неведении. Чтобы рассказал мне все это гораздо раньше. И мы бы вместе нашли решение.

– Какое же? – спросил Яссим с неожиданной горячностью и вскочил, высвободив руку. – Ты притащила бы меня в полицию и заставила сдаться? Или захотела жить со мной в бегах? Вечно оглядываться через плечо, не иметь дома? Поверь мне: я тысячу раз прокрутил в голове все возможные сценарии. Любой из них рано или поздно заставил бы тебя страдать.

– Но это было бы мое решение, – пробормотала я, вытирая глаза.

– Что?

Яссим резко обернулся, перестав расхаживать туда-сюда по маленькому балкону.

– У меня, по крайней мере, был бы выбор.

Он уронил голову. Я медленно поднялась и подошла к нему, почувствовав себя так, будто ударила его.

– Яссим, я выбрала бы тебя. Даже если бы с самого начала была в курсе всего того, что ты сейчас рассказал мне о себе и своем прошлом. – Я прикоснулась обеими руками к его колючим щекам. – Мне кажется, на самом деле ты молчал, потому что не знал, как я ко всему этому отнесусь. Не захочу ли с тобой расстаться.

Это была скорее констатация факта, чем предположение, и, когда Яссим поднял голову, я увидела в его глазах подтверждение своей правоты.

– Но я все еще здесь, – продолжила я более твердым голосом. – Я с тобой и никуда не уйду. Ты все мне рассказал, ты стоишь передо мной с открытой душой, и я… я люблю тебя еще больше.

Он всхлипнул. Тихо и надломленно. И в то же время с облегчением.

– Я тоже тебя люблю.

Наконец-то он произнес те слова, которые я так хотела услышать вчера вечером. Слеза выкатилась из его левого глаза и потекла по избитому лицу. Я осторожно вытерла ее. Потом поцеловала Яссима. Очень бережно, чтобы не травмировать губу. И чтобы не отпугнуть его.