Лед и пламя

Кейт со своей стороны находила его добрым, веселым и хорошо воспитанным. Чувствительная к вниманию, которое он ей оказывал, она прекрасно ощущала себя в его компании, но испытывала к нему только дружеские чувства. Поскольку Нил был умен, он быстро понял, что ему не стоило действовать напористо, раскрыв ей сразу свои чувства или пытаясь с ней заигрывать. Единственное, чего он не знал и не мог знать, так это того, что сердцем девушки окончательно и бесповоротно владел Скотт Джиллеспи. Страстная тяга к Скотту у Кейт не ослабевала, ни один мужчина в мире его не стоил. Даже зная, что между ними никогда ничего не могло быть, она по-прежнему засыпала, мечтая о нем, и приходила в страшное волнение, когда он должен был приехать. С ней Скотт держался как старший брат, так было всегда, с первого дня, но она чувствовала, что он ведет себя теперь более отстраненно, и очень расстраивалась, думая, что окончательно ему разонравилась. Тысячи раз она уже успела извиниться перед ним за тот несчастный случай, в то время как Скотт только посмеивался и говорил так, словно все это для него не имело никакого значения. Она же, напротив, никогда не забудет и будет помнить всю жизнь, что она тогда испытала, услышав его голос и прижавшись к нему, несмотря на нечеловеческую боль. Он спас ее, что вполне соответствовало роли прекрасного принца, которой она его наделила, и у Нила Мюррея не было ни малейшего шанса соперничать со Скоттом.

Тем не менее Кейт отлично видела, какой интерес ее мать, а также Ангус проявляли к этому юноше. Семья Мюррей была одной из самых влиятельных в регионе, и Нил представлял для нее неслыханно удачную партию. Ибо она не была урожденной Джиллеспи, а лишь дочерью француженки и англичанина, который с ней развелся, а потом снова женился, и к тому же она не имела ни гроша за душой. Амели без конца твердила дочери, что главным ее козырем была привлекательность молодости и свежесть, а эти достоинства уходят быстро. Слушая эти назидания, Кейт понимала, что матери не терпелось ее как можно скорее пристроить. Прежде всего, на шее Ангуса станет одним человеком меньше, ему не придется оплачивать ее учебу, но главное, брак с Мюрреями приведет Ангуса в восторг. Иными словами, это всех бы устроило как нельзя лучше. Всех, кроме Кейт, разумеется, ибо из-за невозможности быть вместе со Скоттом она решила, что станет преподавательницей французского языка и таким образом обретет независимость.

Устроившись в библиотеке Джиллеспи, где они любили вести долгие литературные беседы, Нил и Кейт настежь открыли окна, болтали и наслаждались теплым свежим воздухом.

– Ты действительно уже ходишь гораздо лучше, – заметил Нил, пока она ставила книгу на полку.

– Я уже закончила ходить в больницу на физиотерапию, врач полностью освободил меня от занятий! При условии, конечно, что я самостоятельно продолжу делать упражнения.

Она легонько прошлась по одному из ковриков, а потом рассмеялась.

– Все в прошлом, просто дурное воспоминание, я не собираюсь больше об этом думать. И мне хочется, чтобы мне об этом не напоминали, потому что я только и мечтаю, чтобы снова продолжить свои прогулки без всякого присмотра.

– Будь благоразумной.

– А ты тоже не вой, как волк на луну, ладно?

– Почему бы тебе не погулять со мной? Мне это очень нравится, я тебя ничем не стесню! Пейзаж в округе и правда восхитительный.

– А вот братья считают, что это дикое место и что мы живем в настоящей дыре.

– Да они просто не любят Шотландию! Филип тоже мечтает вырваться отсюда. Он надеялся присоединиться к Джону в Париже, но, похоже, с вашим отцом все пошло не так.

– Что тут удивительного? Что хорошего мог Джону предложить человек, способный не вспоминать годами о своих детях? Раньше об этом надо было думать.

Неприязненный тон Кейт, казалось, удивил Нила, который не мог не спросить:

– Ты в обиде на отца?

– Разумеется. Когда я была маленькой, я его обожала. И, приехав сюда, была в отчаянии. Писала ему длинные письма, которые не могла отправить, потому что у нас даже не было его адреса. Понимаешь? А вдруг с нами что-нибудь случилось? Он бы так никогда и не узнал об этом. Я плакала по нему все ночи напролет.

– Но у тебя же была мать.

– Да, если не считать того, что она предпочитает мальчиков. К счастью, все Джиллеспи были ко мне очень добры. Сначала Ангус внушал мне страх, но потом я его оценила. И еще был Скотт, который сделал все, чтобы я чувствовала здесь себя хорошо.

– Он, несомненно, потрясающий парень, – подтвердил Нил. – Все, кто его знает, в восторге от того, что он подхватил дело своего отца, да еще как! Он во все вникает, старается дойти до сути. Но твои братья его ненавидят.

– Знаю. И они неправы, как всегда!

Кейт засмеялась заливисто и звонко. Весь мир мог ненавидеть Скотта, но это ничего не меняло: она любила его больше всех на свете.

– Когда я думаю о том, что ты родилась и все детство провела во Франции, мне трудно в это поверить. Ты – настоящая шотландка!

– Это что, комплимент?