Лед и пламя

Менее убежденный, чем Амели, в неожиданном увлечении одного из пасынков, он гадал, во сколько ему обойдется в денежном отношении эта новая фантазия. Вторая семейка и без того обходилась ему недешево с оплатой четырех престижных школ, пятью дополнительными ртами, медицинскими расходами на лечение Кейт, на которые, правда, он не скупился, с безумными тратами на наряды и прочую ерунду Амели, автомобилем Джона и тысячей других вещей.

– Значит, ему придется жить в Эдинбурге, – заключил он.

Видя его угрюмый вид, Амели приблизилась и села мужу на колени.

– Ангус, я прекрасно осознаю, сколько ты делаешь для моих детей, но ты же знаешь, что для меня ничего нет дороже, чем они. Скоро все они заживут самостоятельной жизнью и не будут вечно сидеть у тебя на шее. Впрочем, Джон, возможно, останется во Франции, по-моему, он очень этого хотел. Он не любит всего того, что относится к торговле, как его можно в этом винить? А еще он не любит…

– Лучше скажи, что он любит, так будет быстрее.

– Ну да, он не слишком любит Скотта! Ты ведь это подразумеваешь, не так ли? Потому что считаешь своего сына ангелом, а моего – дьяволом.

– Ни того ни другого я никем не считаю. Но давай начистоту: Скотт прекрасно справляется со всеми моими делами.

– Нет ничего проще – ведь он здесь родился и вырос!

Ангус хотел недоуменно пожать плечами, но сдержался ради жены, которая ненавидела этот жест. Он прекрасно знал, какой оборот примет дело: ему придется снять комнату для Джорджа, внести приличный взнос за учебу и обеспечивать его карманными деньгами несколько лет. А уж если парень и вовсе бросит учебу посредине пути, то это будут средства, пущенные на ветер. Увы, он не видел способа, как уклониться от этой обязанности ей помочь, так как Амели считала это само собой разумеющимся. И уж коль он на ней женился, то должен был взять на себя ответственность и за ее детей, а следовательно, считал себя обязанным это выполнять. Конечно, в тот момент, ослепленный страстью, он не очень-то задумывался о том, что у Амели их четверо. Девчушка была очень милой, мальчики – дружелюбными, так, по крайней мере, ему тогда казалось. И потом, сама мысль о многодетной семье в те времена ему вовсе не была неприятна. Ангус наивно полагал, что все будут друг с другом прекрасно ладить, что Скотт с восторгом возьмет на себя роль старшего брата и дом в Джиллеспи наконец-то наполнится детским смехом и веселым гомоном. Это, в сущности, было большой ошибкой, однако ничего уже нельзя было вернуть. Для собственного утешения он снова подумал о положительной стороне своего брака: не так уж плохо было иметь Амели в своей постели каждую ночь, а также хвастаться молодой женой перед приятелями, когда они вдвоем отправлялись к ним в гости. Все его ровесники ему завидовали, завидовали его молодой жене и тому, что он сумел так увеличить свой клан.

– Если Джордж будет принят в университет, – наконец объявил Ангус, – он всегда сможет рассчитывать на мою поддержку.

Амели довольно улыбнулась. Она обвила руками его шею и поцеловала за ушком, как он особенно любил. Зная ее, он не сомневался, что его ждет ночь, полная любви и нежности. Не будь им этого сказано, из мести она дулась бы на него и поворачивалась в постели к нему спиной несколько дней. Не было в этом ничего хорошего, что во всем он зависел от женщины, которая фактически покупала его расположение, и Ангус понимал это. Он чувствовал себя абсолютно безвольным, так как она вызывала у него желание, от которого он не мог отказаться. Ощущал Ангус и то, что авторитет его в доме падал день ото дня. Но вот стоило ли с этим бороться? Раз уж он был лишен большого счастья, то хотя бы получал удовольствие. Скотт мало-помалу отдалился от Джиллеспи, чтобы не служить поводом для новых семейных конфликтов, и в какой-то мере Ангус был ему за это благодарен, иначе он бы еще больше страдал от того, что было утрачено их прежнее с сыном доверительное общение. Стоило ли за это платить такую цену? Ведь понятно, что его сыну для активного сопротивления нужно было иметь собственные деньги. Чтобы не думать больше об этих неприятных вещах, он крепче прижал к себе Амели и жадно поцеловал в губы.

* * *

Нил Мюррей был очень привлекательный молодой человек: высокий, спортивный, с блестящими карими глазами и неотразимой улыбкой. Не вполне отдавая себе отчет в своем обаянии, он всегда вел себя вежливо и сдержанно, но без излишней застенчивости. Нил мечтал стать врачом и сначала хотел поступать в Эдинбургский университет, а потом решил все же пройти первую стадию обучения в Глазго под предлогом того, что там применялись самые передовые методики. В реальности же он не хотел слишком удаляться от Кейт, в которую был безумно влюблен.