Лед и пламя

Скотт решил прогуляться по магазинам тем же вечером, чтобы купить несколько ламп, ковер, полки. Он мог бы забрать все эти вещи из Джиллеспи, но догадывался, что Амели не преминет высказать свой протест, а ему не хотелось с ней конфликтовать. После потери ребенка Амели словно за что-то сердилась на него. Но за что? Может, просто хотела взвалить на него роль козла отпущения, но он не собирался с этим смиряться. А возможно, она считала, что он радуется ее несчастью, в таком случае она страшно ошибалась, но как можно было ее в этом убедить? Со временем при его редком присутствии в Джиллеспи ненависть Скотта к Амели словно растворилась, стала исчезать. Когда он вспоминал, как она, корчась от боли, теряя и своего ребенка, и много крови, вцепилась в его руку, он чувствовал к ней большое сострадание. Так что в неприязни Амели к нему таилось и еще кое-что: она не могла допустить, что у кого-то пыталась просить помощи, что кто-то мог испытывать к ней жалость.

Он обернулся, еще раз оглядел крыши в форме пагоды, характерные для винокурен в этих краях. Он обожал это место, здесь он чувствовал, что он у себя, там, где и должен быть. С этой точки зрения он был удовлетворен. Однако чего-то ему все же не хватало. И он принял решение созвать всех друзей на это треклятое новоселье, всех приятелей и приятельниц, близких и не очень, короче, пригласить как можно больше народу и всласть повеселиться.

Вдохновленный этой мыслью, он собирался уже вернуться в свой кабинет, но тут его вдруг пронзила одна идея. Как можно было не пригласить Джорджа, Филипа с Малькольмом, а следовательно, и Кейт? Это же очевидно, что он не мог исключить их из списка! Джордж теперь был с ним в прекрасных отношениях, и он даже подумывал однажды передать ему в управление прядильную мастерскую, ведь он же мог обидеться! Да и Кейт, несмотря на всю ее деликатность и скромность, тоже втайне была бы оскорблена. Что касается Филипа, тот наверняка возьмет себе в голову, что его не позвали по причине его нетрадиционной ориентации, до которой Скотту не было никакого дела. Нет, невозможно было их не позвать, и причем обязательно всех четверых. Но если повезет, среди стольких людей Скотту, возможно, удастся не столкнуться нос к носу с Кейт или, по крайней мере, не оказаться слишком к ней близко. Ведь Скотт дал себе клятву, а он всегда был верен своему слову.

Достав из кармана телефон, он написал сообщение для Пэт: Твой муж насильно назначил дату празднования моего новоселья. В качестве компенсации за это можешь ли ты привести для меня на этот вечер парочку миленьких незамужних женщин из числа твоих подружек?

Среди знакомых молодых женщин его поколения еще оставалось несколько незамужних, но их было уже очень мало. А Скотт слишком редко выходил куда-нибудь из дома, не оставляя себе времени на развлечения, спектакли, встречи со сверстниками и все такое.

– Ну ладно, отныне все изменится! – сказал он, входя в кабинет. А там его уже ждала встревоженная секретарша с кучей папок под мышкой.

* * *

Для начала октября погода оказалась более чем милосердной, листья деревьев едва-едва начинали краснеть. Мойра срезала несколько роз поздних сортов, в то время как Дэвид с гордостью показывал Ангусу и Амели приведенную им в порядок каменную скамью.

– Прекрасно выглядит, не так ли? Я еще отчистил раковину, которая вся заросла мхом, и собираюсь к весне устроить в ней цветник.

– Отлично! Просто здорово! – радовался Ангус.

Его самого не очень интересовал вид парка, но он надеялся, что Амели это должно было понравиться. На лице его жены появилась легкая, с изрядным сомнением улыбка, и она осторожно присела на краешек скамьи.

– Не слишком-то удобно, – процедила она сквозь зубы.

– Можно будет принести сюда подушки и выпить по стаканчику под тенью липы, когда летом станет совсем жарко. Ты настоящий молодец, Дэвид!

Тот, совершенно не готовый к тому, что комплимент будет исходить от Ангуса, замер от изумления.

– Если бы он не занимался парком, мы бы жили, как в джунглях, – тихо произнесла Мойра.

В корзине у нее было с дюжину желтых роз, она подошла поближе и предложила одну из них Амели.

– Вы только понюхайте! Какой чудесный аромат.

Склонившись над цветком, Амели соизволила улыбнуться. Затем она обратилась к Ангусу, присевшему на скамью с ней рядом.

– Итак, – небрежным тоном спросила она, – что нам прикажешь делать с этим приглашением? Я думаю, что твой сын позвал нас из вежливости, но ведь это будет вечеринка для молодежи, мы только их стесним.

– По-моему, Скотту просто хотелось, чтобы рядом были все его близкие, когда он будет праздновать свое обустройство на новом месте.

– Сорок разнузданных юнцов и четыре старые кошелки, для которых еще и место нужно будет найти?

– Амели! Перестань…