Лёд (СИ)

Те, кто оставались в лагере и не видели зарево пожара, кинулись к нам с расспросами. Нолофинвэ хранил каменное молчание, зато другие не стеснялись в выражениях, и вскоре над берегом вновь разнеслись возмущенные крики и плач.

Во мне же гнев и обида улеглись или, скорее, выгорели, как хворост в костре. Я чувствовала вялую, безразличную усталость. Что толку яриться и сотрясать воздух криками? Разве это хоть как-то изменит нашу участь?

Другие тоже мало-помалу пришли в себя: Алассарэ больше не хохотал, как безумный, Айвенэн не рыдала, Элеммир очнулся от оцепенения и вместе с нею ласково успокаивал перепуганных детей. Тиндал, ворча, разжигал погасший костер. Еще бы ему не ворчать: он вечно голоден, а мы и ужин не доварили — так торопились узнать новости о Феанаро…

— Ничего. У нас получится. Раз путь есть, мы дойдем, — ни к кому не обращаясь, сказал Ниэллин.

Он будто уговаривал себя и нас, однако в голосе его не доставало уверенности. Я сжала его руку, стараясь ободрить.

Лальмион покачал головой:

— Не знаете вы, во что ввязались…

Вид у него был необычайно хмурый. Казалось, он озабочен нашим смелым решением едва ли не больше Лордов. Сразу после ужина он переговорил с Артафиндэ и отправился к кострам Второго Дома. Его не было долго, но, вернувшись, он сказал только:

— Утро вечера мудренее. Лорд Нолофинвэ велел всем после утренней трапезы собраться на берегу. Там обсудим, как быть дальше.

В эту ночь я улеглась раньше всех — так хотелось мне скорей забыться. Однако спала я плохо. Мне мерещились то огромные костры, в которых вместо поленьев пылали корабли, то злое лицо Феанаро, то ледяной путь. Он представился мне синей гладью замерзшего озера — когда-то я видала такое высоко в горах, — потом обернулся бесконечным снежным склоном, потом истончился и превратился в узкий белый мост, лежащий прямо на морских волнах. Во сне я осторожно ступала по нему, но он вдруг начинал колыхаться, выскальзывал из-под ног — и я падала прямо в ледяную воду.

Вздрогнув, я просыпалась, — ощущала под собой надежную твердь, успокаивалась — а потом снова оказывалась на ледяном мосту.

Наконец я крепко уснула и только утром поняла, почему: Ниэллин укрыл меня своим плащом поверх моего.

Опять он позаботился обо мне без спроса! А сам наверняка полночи стучал зубами!

И правда, он уже встал, развел костер и чуть ли не в самый огонь влез, чтобы согреться. Я накинула плащ ему на плечи и хотела было выговорить за самоуправство… Но он взглянул на меня сияющими глазами — и я смогла только пробормотать слова благодарности.

Вскоре проснулись и подтянулись к костру остальные. Они выглядели ошеломленными, как будто им все еще не верилось в случившееся накануне, а Арквенэн так прямо попросила:

— Сделайте милость, скажите, что вчерашнее мне приснилось…

Увы. Предательство Феанаро не было сном. Заново осознав и его, и наше решение идти в Серединные Земли по льду, мы ощутили нетерпение пополам с беспокойством. Лальмион намекнул, что путь будет нелегким. Но тем страшнее ждать его начала, ведь в мыслях трудности и опасности часто кажутся ужаснее, чем они есть на самом деле. Наш путь на Север был куда как сложен, однако мы все-таки дошли. Значит, пройдем и дальше.

Скорее бы Лорд Нолофинвэ объявил выступление!

За едой мы торопились, словно боялись опоздать, и на место, указанное Лальмионом, пришли одними из первых. Нетерпение снедало многих, толпа на берегу быстро росла. Вскоре вместе с Артафиндэ явился Лорд Нолофинвэ и, никого больше не дожидаясь, начал разговор.

Первым делом он спросил, осталось ли неизменным наше решение продолжать путь.

— Да! — в один голос ответила толпа.

— Хорошо. Я рад нашему единодушию, — кивнул Нолофинвэ. — Однако мы должны ясно понимать, что отныне можем рассчитывать только на себя. Помощи ждать неоткуда, любая ошибка может стать последней. Отныне мы не можем позволить себе быть опрометчивыми и торопливыми. Одного желания одолеть льды мало. К этому пути надо подготовиться.

Возразить было нечего. Нолофинвэ продолжал:

— Корабли достигли другого берега за несколько кругов звезд. Путь по льду может оказаться в разы дольше. Многие из вас бывали в высокогорье и знают, как трудно порой пробираться по ледникам и снегу. Каково <i>жить</i> среди снегов, знают лишь некоторые. Достопочтенный Лальмион, прошу, расскажи всем то, что ты вчера рассказал мне.

Лальмион вышел из толпы и, встав рядом с Нолофинвэ, начал:

— Всем вам известно, что я родом из Серединных Земель. В юности, еще до Похода к Свету, мне довелось оказаться на севере. Нет, не во владениях Врага, а гораздо восточнее. Наша ветвь — дюжина семей — перебралась в тамошние глухие леса, надеясь укрыться от вражьих тварей. Пришли мы туда летом, в теплое время, когда в лесу хватало дичи и ягод, а в озерах рыбы. Зная, что позже наступят холода — так в Серединных Землях случается каждый год — мы выстроили дома из дерева. Но мы не сделали запасов, ибо там, где мы жили раньше, пища всегда была в достатке.

Мгновение помолчав, он продолжал размеренно: