Леди на сельской ярмарке

– Боюсь, что осталась еще одна, небольшая, но не известная вам часть этой истории, которую смог раскопать отличный специалист, нанятый моим поверенным в делах. Это было сделано после того, как я сообщила ему свое ви́дение произошедшего. Понимаете, мистер Снелсон не мог убить мистера Бина, потому что мистер Эммануэль Бин, живой и здоровый, проживает сейчас в Манчестере под именем Исаака Гольдштейна.

Комната наполнилась шумом. Мистер Снелсон, который до этого момента выглядел довольно расслабленно, полагая, что дело приняло выгодный ему оборот, внезапно резко обмяк на своем стуле и обхватил голову руками.

– Живой и здоровый? – не поверила Квинни. – Но ведь во дворе нашли тело. Конечно же, он умер.

– Нет, миссис Хаггинс, боюсь, что нет. Все это было еще одним мошенничеством. Милый штрих, как по-вашему?

Но Квинни явно не находила в этом ничего «милого».

– Думаю, что высказанные сразу после пожара подозрения были оправданными. Мистер Снелсон действительно мог каким-то образом добраться до Глостера, поджечь склад со своим партнером в нем и вернуться в Бирмингем, обеспечив себе алиби. Но выглядит это маловероятным, вы не согласны? Гораздо вероятнее то, что он никуда из Бирмингема не уезжал.

Таким образом, пожар возник или случайно, или это был поджог, организованный самим мистером Бином, окончившийся столь трагически. А что, если не первое и не второе? Ведь тело Бина опознали только по его перстню. А что, если это был вовсе не Бин? Что, если они наткнулись на тело какого-то несчастного бедолаги и им пришла в голову идея использовать его, чтобы сымитировать смерть Бина?

Мистер Снелсон попытался протестовать, но одного взгляда леди Хардкасл хватило для того, чтобы он заткнулся.

– Мы все знаем, что компания испытывала трудности, но страховка была очень высокой. А Бин, потихоньку прикарманивавший деньги компании, успел еще и свою жизнь застраховать на приличную сумму. Это же была роскошная возможность одним ударом избавиться от убыточного дела, получить страховку и жить после этого жизнью богатых бизнесменов, отошедших от дел.

Так что Снелсона отправили в Бирмингем, чтобы его ни в чем нельзя было обвинить, а Бин надел свое кольцо на палец бродяги и запалил пожар, уничтоживший все. После этого ему оставалось только исчезнуть и ждать, пока Снелсон отдаст ему его долю добычи.

– Вот это да, – сказала миссис Спратт.

– И все равно против нас у вас ничего нет, – воинственно заявила Квинни.

– Ну, я не знаю, – отозвалась леди Хардкасл. – Уверена, что вам можно вменить получение денег с помощью мошенничества, нанесение ущерба пабу Джо и неоплату проживания Лиззи. А еще мой поверенный в делах рассказал мне о великолепном судебном документе восемнадцатого века. Он сказал, что, в соответствии с Законом о колдовстве от тысяча семьсот тридцать пятого года, заявление о том, что человек может вызывать духов, является уголовным преступлением. Так что, полагаю, вы обе проведете по крайней мере год в тюрьме, если суд признает вас виновными. И, – тут она указала на собравшихся, – свидетелей у нас будет хоть отбавляй.

– Вы не можете этого сделать. Это не наша вина. Мы даже не думали об этом.

– Вот именно, – вступил в разговор сержант Добсон, решив, что настало его время. – Мистер Снелсон, я арестую вас по обвинению в мошенничестве со страховыми выплатами и… не знаю, является ли уголовным преступлением фальсификация смерти человека и недолжное захоронение его тела… А вас, миссис Квинни Хаггинс и мисс Лиззи Бин, я арестую в соответствии… как вы там сказали, миледи?

– Закон о колдовстве от тысяча семьсот тридцать пятого года, дорогой сержант.

– В соответствии с Законом о колдовстве от тысяча семьсот тридцать пятого года за ложные заявления о том, что вы можете вызывать духов. А кроме того, за то, что вы нанесли урон пабу Джо.

Глава 14

– Боже, – сказала леди Хардкасл в воскресенье за ланчем. – Я получила записку от Гектора.

– Обычно вы реагируете на записки из «Грейнджа» по-другому, – заметила я, накладывая себе еще один кусок пирога.

– Элементарное чувство вины, моя дорогая. Герти уехала, и он приглашает нас на чай. Что само по себе очень мило с его стороны. Но голову даю на отсечение, он хочет поговорить об этом чертовом Кубке. А со всеми этими делами я совсем о нем забыла. Так же, как и о несчастном Верзиле Тревельяне… А он ведь на этой неделе должен предстать перед мировым судьей.

– А меня он приглашает? – поинтересовалась я.

– Это же Гектор, дорогая. Конечно, ты приглашена. Он к тебе явно неровно дышит.

До «Грейнджа» мы добрались по все еще не просохшим после дождя сельским дорогам, на которых леди Хардкасл развивала просто пугающую скорость.

Сэр Гектор попросил Дженкинса принести чай и торт в библиотеку, где мы уселись в удобных креслах, стоявших вокруг небольшого столика. Было видно, что хозяин дома рад нашей компании – говорил он практически без остановки с самого момента нашего приезда. Когда принесли напитки, сэр Гектор закончил свой рассказ о том, как он пересаживал клумбы в розарии, и сменил тему, заговорив о Регбийном клубе.