Леди-пират

Корк открывал шествие, целомудренно прикрыв своим плащом нагое тело Мери. При ярком свете дня стали видны следы истязаний, которым ее подвергли, и взгляды обоих мужчин одинаково полыхнули яростью. Корк спустился по лестнице, которая вела к мосту Вздохов. Им надо было перейти через этот мост, чтобы добраться до потайного хода. Там они оставили для прикрытия своих людей. Все было спокойно. Нападение на порт отвлекло на себя внимание дворца.

— Собирай наших! — приказал Корк одному из прикрывающих. А сам двинулся по нависшему над лагуной коридору, чтобы добраться до механизма, открывавшего проход с другой стороны.

— Пушки, — прошептала Мери, безвольно повисшая на руках Корнеля, следовавшего за Корком.

— Это Форбен. Все в порядке, — успокоил ее тот.

Но он чувствовал, как она слаба, и сердце у него разрывалось от жалости.

До тех пор все шло гладко. Форбен взорвал английский корабль на венецианском рейде, а Корк тем временем провел свой отряд потайными ходами Дворца дожей. Балетти показал ему все закоулки лабиринта, поскольку в его распоряжении были подлинные планы здания.

Некоторые из этих тайных проходов позволяли заглядывать прямо в залы дворца через висевшие на стенах огромные картины. Разве кто-нибудь обратит внимание на то, что нарисованные глаза внезапно перестали быть неподвижными?

Корк знал, как здесь ориентироваться. Он провел Корнеля и Мери по лабиринту коридоров, и наконец они ступили на деревянный понтон, рядом с которым их ждали, покачиваясь на волнах, две лодки.

Корк спустился в первую, принял Мери из рук Корнеля, уложил ее прямо на дно, между скамьями гребцов, и она тотчас свернулась клубочком под брезентом, которым ее прикрыли.

— Встретимся на Пантеллерии, — коротко сказал Клемент Корнелю, пока трое его матросов в свою очередь размещались в лодке.

Корнель кивнул и сел в другую лодку. Решетка, преграждавшая доступ к морю, поднялась; миновав ее, суденышки разделились. Пока в одной из лодок Мери дрожала в лихорадке, которая исподтишка, едва спало напряжение, завладела ею, Корнель, опечаленный тем, что пришлось с ней расстаться — самому-то ему к Форбену нельзя: тот не простит обмана, — безропотно выполнял распоряжение Корка. Клемент велел другу сесть на один из кораблей Балетти, идущих в Эгейское море. А там принять командование «Бэй Дэниел» — с этой целью Корк передал через Корнеля приказ своему старшему матросу — и оставаться капитаном на судне до тех пор, пока они не встретятся.

Корнель согласился на изгнание, поставив всего лишь одно условие: Мери не должна знать о том, в каком состоянии Балетти. Корк условие принял. Монахи до сих пор не могли сказать ничего определенного: ожоги были очень тяжелыми, раны загноились, и жар с тех пор не спадал.

Устремив взгляд на горизонт, Корнель предавался безрадостным мыслям. Теперь, когда Балетти вышел из игры, а сам он официально считается умершим, Форбен конечно же попытается любыми средствами удержать Мери при себе. Вздохнув, он постарался отогнать ревность, которую пробудили в нем эти размышления. Все-таки ему следовало не жаловаться, а радоваться, ведь Мери была спасена и только это имело значение.

Что до Клемента Корка, тот сразу же направил свою лодку в самое сердце сражения. Он знал, что это опасно, но не мог добраться до «Галатеи» иначе, чем лавируя среди горящих имперских судов. Одно из них взорвалось, тяжело колыхнув воды лагуны, — ядро, видно, попало в бочку с порохом, — когда до «Галатеи» оставалось всего-навсего несколько метров. Корк безотчетным движением, по примеру других гребцов, пригнул голову, чтобы защитить ее от обломков и разнообразных предметов, взлетевших высоко в затянутое дымом небо и градом оттуда посыпавшихся.

Клемент Корк почти ничего не почувствовал — всего-то легкое покалывание в виске, но взгляд его тотчас заволокла пелена — и в ту же самую минуту лодка остановилась у веревочной лестницы, спускавшейся с борта судна. Он хотел было ухватиться за перекладины, чтобы взобраться наверх, но лестница странным образом выскользнула у него из рук. Вокруг него и вверху, на палубе, царила суета, но ему все внезапно показалось приглушенным. Он напряг слух, не понимая, что с ним происходит. И не успел удивиться больше ничему.

Матросы, вставшие в лодке, чтобы пришвартоваться, едва успели его подхватить, не то он соскользнул бы в воду.

— Что случилось? — крикнул Форбен, который только что появился на палубе вместе с Никлаусом-младшим и наблюдал за их приближением.

— Корка убили, капитан, — ответил один из гребцов, склонившись над мертвым Клементом, с чьего лица так и не сошла улыбка.

— А с ней что? — встревожился Форбен.

На дне лодки ничто не шелохнулось. Другой матрос откинул брезент и пощупал пульс у Мери.

— В обмороке.

Форбен и Никлаус-младший дружно вздохнули с облегчением. Что ж, не повезло Корку, подумал едва успевший его оценить капитан, ероша буйные кудри Никлауса, который сидел верхом на бортовом ящике. Главное — это Мери, их Мери, остальное не имеет значения.

— Поднимите их, — приказал он, — и давайте отойдем подальше от этого костра.

* * *