Леди Полночь

В оркестровой яме сидели музыканты, которые заиграли тихую, почти печальную музыку, и двое мужчин в униформе выкатили на сцену покрытый черным бархатом предмет. Музыка стихла, послышалось цоканье каблуков, и в следующую секунду на сцене появилась та самая девушка, которая проверяла билеты. Она переоделась: теперь на ней было длинное платье из черного и синего кружева, которое напоминало океанскую пену. Даже издалека Эмма заметила черную подводку у нее на глазах.

Девушка протянула руку с ярко-красными ногтями, сдернула бархат и театрально отбросила его в сторону.

Взору зрителей предстал автомат. На металлическом постаменте стоял огромный прозрачный барабан, наполненный сотнями разноцветных пронумерованных шариков. К барабану был прилажен железный желоб, который спускался на поднос.

– Дамы и господа, – сказала девушка. – Я – Белинда Белль.

– «Белинда Белль»? – прошептал Джулиан. – Имя явно выдуманное.

– Да ты гениальный сыщик, – ответила ему Эмма. – Просто гениальный.

Джулиан состроил ей гримасу, и Эмма почувствовала облегчение. Они с Джулианом вечно дразнили друг друга, вечно шутили и смеялись. Это было нормально.

Девушка продолжила:

– Добро пожаловать на лотерею.

Зал безмолвствовал. Белинда улыбнулась и положила руку на автомат.

– Лототрон, – пробормотал Джулиан. – У них тут на самом деле лотерея.

– Сегодня Хранитель не смог присоединиться к нам, – сказала Белинда. – Нам пришлось повысить меры безопасности. Прошлую охоту прервали нефилимы, и ценность жертвы оказалась под угрозой.

Послышался недовольный гул. Эмма вздрогнула. Нефилимы. Девушка сказала: «Нефилимы». Здесь знали о Сумеречных охотниках. Вряд ли это стало для них неожиданностью – скорее подтверждением того, что Эмма подозревала с самого начала. Здесь что-то было нечисто, и это что-то запустило свои щупальца в глубины Нижнего мира и сотрясло основы всего, что им было известно.

– Жертвы? – прошептала Эмма. – Она о человеческой

жертве?

«Т-С-С», – написал Джулиан у нее на руке. Когда его пальцы коснулись ее кожи, она с горечью заметила, что его ногти изгрызены практически до основания.

Музыка заиграла снова. На сцене Белинда нажала на кнопку на боку лототрона. Его металлические руки ожили. Шарики запрыгали внутри барабана, сливаясь в единый цветовой поток, как кристаллы в калейдоскопе.

Поворот, поворот, еще поворот. Эмма на пляже, отец обнимает ее. Калейдоскопы, Эмма, похожи на магию. Каждый видит свой узор.

Сердце Эммы сжалось при воспоминании об этом. Барабан завертелся быстрее, а затем резко остановился и выплюнул красный шар. Он прокатился по желобу и звякнул о поднос.

Белинда осторожно подняла его. Зрители замерли в ожидании, как кошки перед прыжком.

– Синий, – сказала Белинда, и ее голос пронзил тишину. – Синий 304.

Сначала ничего не происходило. Затем на ноги медленно поднялся мужчина. Он двигался с опаской, неохотно, словно статуя, которую только что оживили.

Это был тот самый мужчина, с которым танцевала Кристина. Мужчина в сером костюме в рубчик. Он сильно побледнел, а женщина в серебристом платье отпрянула от него.

– Мистер Стерлинг, – произнесла Белинда и бросила шарик на поднос, – лотерея выбрала вас.

Эмма не смогла не оглянуться по сторонам, хоть и попыталась сделать это как можно незаметнее. Зрители сидели неподвижно, их лица практически ничего не выражали. Некоторые смотрели на сцену с облегчением. Мужчина в сером костюме – Стерлинг – был, казалось, ошеломлен, словно только что получил удар в солнечное сплетение и пытался восстановить дыхание.

– Вы знаете правила, – сказала Белинда. – У мистера Стерлинга есть два свободных дня, по истечении которых начнется охота. Никто не имеет права ему помогать. Никто не имеет права мешать охоте. – Она обвела глазами зал. – И пусть те, что старости бремя несут, помогут нам.

Музыка заиграла громче. Все поднялись со своих мест, начались разговоры. Эмма вскочила на ноги, но Джулиан взял ее за руку и не дал ей выбежать из зала. Он улыбался. Улыбка казалась ей очевидно ложной, но могла убедить любого, кто не был с ним знаком.

– Они его убьют, – взволнованно прошептала Эмма. – Она же сказала… Охота…

– Мы этого не знаем, – ответил Джулиан, не двигая губами.

– Эмма права, – заметил Марк. Они пробирались к выходу, проталкиваясь сквозь массу народа. Музыканты играли «Проходит время» из «Касабланки» – спокойную и нежную мелодию, которая совсем не соответствовала тревожному настроению в зале. – Охота означает смерть.

– Мы должны предложить ему помощь, – прямо сказала Кристина.

– Да, пусть он и ненормальный, – согласилась Эмма. – Так мы и поступим…

– Ты ведь слышала правила, – перебил ее Джулс. – Нельзя мешать охоте.

Эмма развернулась и встретилась глазами с Джулианом.

– Эти правила, – бросила она, взяла его за руку и принялась писать: «О-Н-И-К-Н-А-М-Н-Е-О-Т-Н-О-С-Я-Т-С-Я».

Сине-зеленые глаза Джулса потемнели. Эмма прекрасно знала: это означало, что он признал свое поражение.