Идрис, 2009 год
На церемонии клятв парабатаев Эмма узнала две важные вещи. Во-первых, оказалось, что она не последний Карстерс на земле.
Их с Джулианом церемонию проводили в Идрисе, потому что они сражались на Темной войне и доблестью заслужили себе уважение. По крайней мере, избирательное, как говорил Джулиан, ведь оно не распространялось на важные вещи – например, их сестре не позволяли вернуться с острова Врангеля. Но всякий раз, когда нефилимы вспоминали о том, насколько они прекрасны, и закатывали по этому поводу вечеринку, это уважение приходилось им на руку.
Оказавшись в Идрисе, они пораженно бродили по улицам Аликанте. Во время их прошлого визита столица Идриса была разрушена Темной войной. Мостовые были перерыты, из стен домов торчали гвозди, дававшие какую-никакую защиту от фэйри, двери Зала Соглашений были сорваны с петель. Теперь городу вернули изначальный облик: брусчатка лежала ровными рядами, вдоль каналов стояли аккуратные дома, а над ними возвышались сверкающие башни.
– Кажется, все стало меньше, – заметил Джулиан, смотря по сторонам с лестницы Зала Соглашений.
– Это вы сами выросли, – возразил молодой человек с темными волосами и темными глазами, и улыбнулся им совершенно искренне.
Они недоуменно посмотрели на него.
– Вы не помните меня? – спросил он. – Эмма Корделия Карстерс. Будь со своим парабатаем. Порой настоящая смелость заключается в том, чтобы отказаться от битвы. Защищай его и оставь свою месть на потом.
– Брат Захария? – удивилась Эмма. – Вы помогали нам во время Темной войны…
– Я больше не Безмолвный Брат, – сказал он. – Я обычный человек. Меня зовут Джеймс. Джеймс Карстерс. Но все называют меня Джемом.
Эмма сначала не поверила своим ушам, а потом разразилась вопросами, и Джулиан позволил ей все выведать у бывшего Брата Захарии. Джем рассказал, что стал Безмолвным Братом в 1878 году, но теперь ушел из братства, чтобы жениться на своей возлюбленной, чародейке Тессе Грей. Джулиан спросил, означает ли это, что ему сто пятьдесят лет, и Джем признал, что это действительно так, хотя на свой возраст он не выглядел. Он выглядел года на двадцать три.
– Почему вы мне раньше не сказали? – спросила Эмма, пока они спускались по длинным лестницам в Безмолвный город. – Почему вы не сказали, что вы Карстерс?
– Я думал, что могу погибнуть, – честно ответил он. – Была битва. Было жестоко сообщать тебе об этом, когда я не знал, переживу ли я тот день. А потом Тесса сказала мне, что лучше дать тебе время оплакать родителей, привыкнуть к новой жизни. – Он повернулся и посмотрел на нее, и на его лице отразились печаль и сочувствие. – Ты – Сумеречный охотник, Эмма. Но мы с Тессой уже не нефилимы. Я бы принял тебя в своем доме, но, чтобы жить со мной, ты должна была бы отказаться от жизни Сумеречного охотника. Я не мог поставить перед тобой такой ужасный выбор.
– Жить с вами? – тревожно переспросил его Джулиан. – Но зачем? У нее есть дом. У нее есть семья.
– Именно, – кивнул Джем. – И не только. Ты не мог бы на минутку оставить нас с Эммой наедине?
Джулиан переглянулся с Эммой, и она кивнула. Он продолжил спуск и по дороге еще несколько раз обернулся, чтобы удостовериться, что с ней все в порядке.
Джем легонько прикоснулся к руке Эммы. На ней были церемониальные доспехи, она уже приготовилась к ритуалу, но, когда он дотронулся до нее, порез от Кортаны обожгло болью – казалось, кровь узнала родную кровь.
– Я пришел к тебе на церемонию специально, – сказал Джем. – Ведь когда-то у меня тоже был парабатай, и этот союз священен для меня.
Эмма не стала спрашивать, что случилось с парабатаем Джема. Безмолвным Братьям не разрешалось иметь парабатаев, к тому же за сто тридцать лет могло произойти многое.
– Но я не знаю, когда мы с тобой встретимся снова, – продолжил он. – Нам с Тессой нужно кое-что найти. Кое-что очень важное. – Он помедлил. – Поиски будут опасными, но когда мы покончим с ними, я хочу снова войти в твою жизнь. Стать тебе дядей. – Он улыбнулся. – Может, ты и не догадываешься, но у меня в этом деле огромный опыт.
Он прямо посмотрел ей в глаза, и в этот момент, хоть между ними и не было физического сходства, он напомнил Эмме отца – его доброе лицо, его спокойный взгляд.
– Я буду рада, – ответила она. – Но у меня еще один вопрос.
Джем с серьезным видом кивнул. Его легко было представить своим дядюшкой: он выглядел молодо, но была в нем удивительная спокойная уверенность, из-за которой казалось, что время над ним не властно, как над чародеями и фэйри.
– Да?
– Это вы прислали мне кота?
– Черча? – Джем рассмеялся. – Да. Он присматривает за тобой? Он приносил тебе мои подарки?
– Ракушки и морские стеклышки! – догадалась Эмма. – Браслет на руке у Джулиана сделан из морских стеклышек, которые он принес.
Смех Джема сменился немного печальной улыбкой.
– Все верно, – сказал он. – Что принадлежит одному парабатаю, принадлежит и другому. Ведь у вас теперь одно сердце на двоих. И одна душа.
Джем остался на церемонию, за которой также наблюдали Саймон и Клэри. Эмма подозревала, что однажды и они станут парабатаями.
По окончании ритуала Джулиана и Эмму провели по улицам Аликанте до Зала Соглашений, где устроили обед в их честь. К ним присоединилась Тесса – хорошенькая темноволосая девушка, которая казалась ровесницей Клэри. Она обняла Эмму, а заметив Кортану, воскликнула, что однажды уже видела этот меч много-много лет назад. Другие парабатаи рассказывали о своем союзе и опыте. Лучшие друзья вставали парами и излучали волны невероятного счастья. Джейс и Алек, усмехаясь, описывали, как однажды вместе чуть не погибли от рук демонов, и Эмма радовалась при мысли, что наступит день, когда и они с Джулсом будут сидеть за этим столом, улыбаться во весь рот и вспоминать те мгновения, когда они плечо к плечу стояли на пороге смерти.
Во время одной из речей Джем тихонько поднялся со своего места и вышел на площадь Ангела. Тесса отложила салфетку и поспешила за ним. Пока двери еще не закрылись, Эмма успела заметить, как они обнялись на ступенях.
Ей хотелось выйти вместе с ними, но Клэри уже вывела ее в самый центр зала и предложила ей сказать ответную речь. И Джулиан стоял рядом и улыбался спокойной улыбкой, которая скрывала миллионы мыслей. И Эмма была счастлива. Она надела красивый наряд – одну из первых своих удачных находок в комиссионке: не драные джинсы, которые она обычно носила, пока они не разваливались на части, а коричневое платье с бледно-золотистыми цветами, похожими на подсолнухи. А еще она распустила волосы, и те рассыпались у нее по спине, спустившись до талии. За прошедший год она сильно вытянулась и почти достала Джейсу до плеча, когда он подошел поздравить их с Джулианом.
Когда ей было двенадцать, она была без памяти влюблена в Джейса и до сих пор чувствовала себя неловко в его присутствии. Теперь ему было почти девятнадцать – высокий, широкий в плечах, загорелый, с выгоревшими на солнце волосами, он стал еще красивее, чем прежде, но главное, он выглядел гораздо более счастливым. Эмма помнила симпатичного напряженного юношу, который пылал жаждой мести и небесного огня, но теперь он, казалось, примирился с собой.
И это было хорошо. Эмма была рада за него и за Клэри, которая улыбалась и махала ей рукой с другого конца комнаты. Но теперь Эмма уже не трепетала при одном взгляде на Джейса, и ей не пришлось бороться с желанием провалиться сквозь землю, когда он заключил ее в объятия и похвалил ее новое платье.
– Теперь на тебе большая ответственность, – сказал он Джулиану. – Ты должен позаботиться о том, чтобы Эмма досталась парню, который ее заслуживает.
Джулиан вдруг побледнел. Наверное, виной всему церемония, подумала Эмма. Связующая магия была невероятно сильна, и Эмма до сих пор чувствовала покалывание в венах, словно по ним струились пузырьки шампанского. Но Джулс, казалось, еле держался на ногах.
– А как же я? – быстро спросила Эмма. – Я не должна позаботиться о том, чтобы Джулс достался девушке, которая его заслуживает?
– Само собой. Я сделал это для Алека, а Алек – для меня. Ну, поначалу он Клэри терпеть не мог, но в конце концов смирился.
– Держу пари, Магнус тебе тоже не слишком нравился, – заметил все еще бледный Джулиан.
– Может, и нет, – допустил Джейс, – но я бы ни за что в этом не признался.
– Потому что это задело бы чувства Алека? – спросила Эмма.
– Нет, – ответил Джейс, – потому что Магнус превратил бы меня в вешалку для шляп.
С этими словами Джейс удалился обратно к Клэри, которая смеялась над чем-то в компании Алека. Оба они казались счастливыми. И это правильно, подумала Эмма. Парабатаи должны были дружить с возлюбленными друг друга, с мужьями и женами, с невестами и женихами. Иначе и быть не может. Но когда она пыталась представить себе человека, с которым ей бы захотелось провести всю жизнь, за которого захотелось бы выйти замуж, образ расплывался перед глазами. Она не могла представить никого.
– Мне нужно выйти, – сказал Джулиан. – Нужно на воздух.
Он коснулся пальцами щеки Эммы и вышел сквозь двойные двери. Прикосновение обожгло ее кожу – его ногти были изгрызены в кровь.
В ту ночь Эмма проснулась от тяжелого сна о пламенеющих кругах. Ее кожа горела, простыни обмотались вокруг ног. Их поселили в старом особняке Блэкторнов, и комната Джулиана была далеко, среди запутанных коридоров, которые Эмма знала не так хорошо, как коридоры Института. Она подошла к окну. Прямо под ним раскинулся сад. Прыгать было невысоко, поэтому она сунула ноги в тапочки и перелезла через подоконник.
По саду вилась тропинка. Эмма пошла по ней, вдыхая прохладный, чистый воздух Идриса без следа гари и смога. В высоком чистом небе сияли мириады звезд, не растворявшиеся в свете больших городов, и Эмме очень хотелось, чтобы Джулиан оказался рядом и она смогла бы показать ему эту красоту.
Много лет назад поместье Блэкторнов сгорело и было отстроено заново возле особняка Эрондейлов. Эмма бродила по тропинкам, пока не наткнулась на стену.
В ней была калитка. Когда Эмма подошла к ней, до нее донеслись приглушенные голоса. Прислонившись к решетке, она всмотрелась в темноту.
По другую сторону стены раскинулась зеленая лужайка Эрондейлов, в конце которой стоял особняк из белого и коричневого камня. На траве в свете звезд сияла роса. Тут и там белели цветы, которые росли только в Идрисе.
– А вон то созвездие называется Кролик. Видишь уши?
Голос принадлежал Джейсу. Они с Клэри сидели на траве плечо к плечу. На нем были джинсы и футболка, а на ней – ночная рубашка и накинутая на плечи куртка Джейса. Джейс очерчивал рукой небеса.
– Сдается мне, что нет никакого созвездия Кролика, – ответила Клэри.
За прошедшие годы она изменилась не так сильно, как Джейс: она была такой же худенькой и гибкой, ее рыжие волосы все так же пылали огнем, изящное задумчивое личико покрывали веснушки. Она положила голову на плечо Джейсу.
– Еще и как есть, – сказал он. Свет звезд коснулся его локонов, и Эмма почувствовала отголоски своей давней влюбленности. – А вон то называется Покрышка. А там, справа, Большой Блин.
– Я ухожу, – заявила Клэри. – Мне обещали урок астрономии.
– Что? Было время, моряки ориентировались по Большому Блину, – возмутился Джейс, но Клэри лишь покачала головой и попыталась встать.
Джейс схватил ее за щиколотку, и она повалилась на него, и они принялись целоваться, и Эмма застыла на месте, потому что невинная сцена, которую можно было прервать дружеским приветом, вдруг обернулась чем-то большим.
Джейс перевернулся и оказался над Клэри. Она обвила его руками, запуталась пальцами у него в волосах. Его куртка слетела у нее с плеч, и бретельки ночной рубашки соскользнули на руки.
Клэри рассмеялась и назвала Джейса по имени, предложила ему вернуться внутрь, но он лишь поцеловал ее в шею. Клэри затаила дыхание, и Джейс произнес:
– Помнишь поместье Вэйландов? Помнишь их сад?
– Помню, – тихим, гортанным голосом ответила она.
– Я не думал, что смогу быть с тобой, – сказал Джейс. Он упирался локтями в землю и касался большим пальцем щеки Клэри. – Я был как в аду. Ради тебя я готов был на все. Я готов и сейчас.
Клэри положила ладони ему на грудь, поверх его сердца, и прошептала:
– Я люблю тебя.
Он издал какой-то звук, который никак не вязался с представлением Эммы о Джейсе, и Эмма отпрянула от калитки и побежала обратно в дом.
Подпрыгнув, она залезла в свое окно и перевела дух. Луна заливала всю комнату серебристым светом. Эмма сбросила тапочки и села на кровать. Сердце гулко колотилось в груди.
Джейс так смотрел на Клэри, так прикасался к ее щеке… Интересно, посмотрит ли так кто-нибудь на нее? Это казалось невозможным. Эмма поверить не могла, что можно любить так сильно.
Кого угодно, кроме Джулса.
Но с ним все было иначе. Так ведь? Эмма не могла представить, как Джулиан лежит поверх нее и целует ее. Они ведь другие? Их ведь связывают иные чувства?
Она откинулась на кровать и посмотрела на дверь. Ей казалось, что Джулиан вот-вот войдет к ней в комнату, придет утешить ее, как часто случалось, когда он понимал ее печаль без всяких слов. Но с чего ему думать, что она несчастна? Сегодня они принесли свои клятвы парабатаев, этот день должен был стать одним из самых счастливых в ее жизни, сравнимым разве что с днем свадьбы. Но вместо этого она чувствовала беспокойство, ей было неуютно, ей почему-то хотелось плакать.
«Джулс», – подумала она, но дверь не открылась, он не пришел. Эмма обняла подушку и до зари пролежала без сна.
