Ледовый поход Балтийского флота. Кораблекрушение в море революции

С другой стороны, как мы покажем далее, на время вскоре после 12 мая 1918 г. нелегальная организация, возглавляемая британским военно-морским атташе Ф. Кроми, планировала взрыв лучших кораблей Балтийского флота^[348]. Нельзя исключать, что взрыв форта Ино 14 мая произошел по инициативе той же организации. Эта версия нуждается в дальнейшей разработке.

Немцы в Гельсингфорсе заявили А. П. Зеленому о том, что установить демаркационную линию в Финском заливе можно будет лишь после передачи Ино финляндским войскам^[349]

. Советское командование узнало об этом как раз в день взрыва форта, 14 мая. О важности форта для немцев и белофиннов свидетельствует факт размещения на развалинах форта немецкого подразделения^[350]. Однако уничтожение артиллерии форта делало его неопасным для Красного флота и Петрограда.

Взрыв Ино пытались связать с именем А. М. Щастного. 29 мая произошло чрезвычайное заседание Петроградского совета с участием всей красноармейской конференции, конференции Первого городского района, Центрального бюро профессиональных союзов, представителей Минной дивизии, находящейся на Неве, представителей фабрично-заводских комитетов и других организаций. Оно было в значительной степени посвящено аресту А. М. Щастного. Г. Е. Зиновьев заметил, что «адмирал Щастный был арестован за невыполнение приказа. По его настоянию был взорван форт Ино»^[351]

. Эта фраза показывает, насколько Г. Е. Зиновьев был раздражен взрывом форта. Он приписал его А. М. Щастному в качестве его главного преступления, за которое тот был справедливо арестован. При этом во время следствия и суда взрыв Ино А. М. Щастному в вину не ставился, а сам он на следствии намекал на то, что считает взрыв преждевременным.

Судьба территории форта не была еще решена окончательно. 27 мая газеты опубликовали ноту наркома иностранных дел Георгия Васильевича Чичерина (1872–1936) о том, «что предлагаемый германским правительством и сообщенный народному комиссару по иностранным делам через германского дипломатического представителя графа Мирбаха базис для урегулирования отношений к нынешнему финляндскому правительству, а именно: уступка Финляндией Российской республике форта Ино и [поселка] Райвола (ныне Рощино. – К. Н.), с обязательством для Российской республики не укреплять этих мест и уступка Российской республикой Финляндии западной полосы Мурмана с выходом в море, – приемлем для российского правительства»^[352]

. Во время встречи с Г. В. Чичериным «граф Мирбах… заявил, что он со своей стороны примет все меры к тому, чтобы воздействовать на [финское] правительство Свинхувуда с целью ускорить созыв русско-финляндской мирной конференции»^[353].

Переход территории форта Ино и Райволы в руки РСФСР позволял бы контролировать северный берег восточной части Финского залива и избежать слишком близкого расположения единственной военно-морской базы на Балтике – Кронштадта – к государственной границе. Этим планам не суждено было сбыться. Граница по реке Сестре осталась нерушимой до 1939 г.

Тревога по поводу возможного немецкого наступления не утихала в руководстве Советской России до августа 1918 г. Чрезвычайно болезненно был воспринят немецкий ультиматум, предъявленный 6 и 10 июня, требовавший возвращения Черноморского флота из Новороссийска в Севастополь и угрожавший новым наступлением. 10 июня было принято решение затопить флот, и в Новороссийск были отправлены знаменитые телеграммы – открытая, с приказом сдаться немцам, и шифрованная – с приказом потопить корабли. Открытая телеграмма была напечатана во многих газетах и вызвала очередной приступ истерики по поводу желания большевиков передать флот немцам^[354].

Убийство левыми эсерами немецкого посла в Москве графа В. фон Мирбаха 6 июля в очередной раз осложнило советско-германские отношения. Как раз к этой дате немецким командованием был разработан план операции «Шлюссштайн», предусматривавший овладение Кронштадтом внезапным ударом с моря силами эскадры из 4 линкоров и нескольких мелких судов. Одновременно на Петроград должны были наступать сухопутные войска. 11–12 августа совещание представителей германской армии и флота в Ковно (Каунас) предложило оккупировать Петроград и наступать вдоль Мурманской железной дороги против войск Антанты на Мурмане. При этом, по мнению немцев, следовало «обеспечить восстановление в России прежних порядков, если необходимо, то посредством реставрации монархии». Предполагалось выделить для наступления пять дивизий. Подготовка операции должна была завершиться к 24 августа^[355].

Высадка английских войск в Архангельске и начало полномасштабной интервенции на Севере оживили советско-германские контакты, поскольку теплилась надежда на то, что удастся дать отпор англичанам руками немцев или, во всяком случае, сковать английские силы в районе Архангельска с помощью Германии.