Ледовый поход Балтийского флота. Кораблекрушение в море революции

Затем собрание делегатов Минной дивизии на эсминце «Капитан Изыльметьев» под председательством матроса эсминца «Самсон» И. И. Балакина^[537] отклонило требование ареста Г. Н. Лисаневича и Ф. У. Засимука, заявив, что «ответственными являются пославшие, а не посланные… Приведение в исполнение постановления съезда относительно товарищей] Засимука и Лисаневича поставит Минную дивизию… перед явной необходимостью оградить и защитить товарищей делегатов от насилий и несправедливости, использовав для этого в полной мере все доступные для Минной дивизии средства»^[538]. Это была недвусмысленная угроза защитить своих лидеров силой оружия. Вопрос о партийной принадлежности И. И. Балакина представляется спорным. Во время суда по делу о мятеже в Минной дивизии защитник назвал его большевиком и близким соратником П. Е. Дыбенко по матросским отрядам, сражавшимся на суше

^[539]. С другой стороны, согласно показанию на суде матроса эсминца «Лейтенант Ильин» Виктора Драницына, И. И. Балакин говорил, что «…готов умереть за Советскую власть, только я всегда против отдельных личностей Советской власти, а именно Ленина и Троцкого»^[540], что определенным образом свидетельствовало о настроениях моряков, – участники Кронштадтского мятежа 1921 г. тоже были за Советскую власть, но без большевиков.

Там же была принята резолюция «О текущем моменте», в которой говорилось о поддержке Советской власти в принципе, но поскольку руководство партии большевиков «проявляет полную нетерпимость к другим политическим партийным организациям, реагируя на их деятельность чисто полицейскими приемами, далеко оставляющими за собою приемы самодержавия… Выходом из создавшегося положения может быть только созыв всероссийского учредительного собрания на основе свободного всеобщего избирательного права… Ближайшей мерой должны быть немедленные перевыборы советов, как местных, так и Совета Народных Комиссаров»^[541]

. По воспоминаниям Г. Н. Четверухина, «25 мая на пленарном заседании делегатов Минной дивизии была принята новая резолюция, направленная против большевиков в Советах, обвинявшая их в несостоятельности при решении стоящих задач, а также призывающая к созыву Учредительного собрания на основе свободного всеобщего избирательного права»^[542]. Таким образом, резолюция Минной дивизии полностью исходила из лозунгов ЧСУФЗП. Ее окончательную редакцию подготовил командир эсминца «Свобода» капитан 2 ранга Петр Петрович Михайлов (1881–1931)^[543].

На заседании обсуждалась также телеграмма Е. А. Беренса от 21 мая о подготовке флота к взрыву, перепевалась тема назначения наград за взрыв флота. Представитель Совкомбалта комиссар гардемарин П. Ф. Гуркало не смог переспорить К. Д. Гржибовского, Л. Е. Дужека, Г. Н. Лисаневича и Ф. У. Засимука. К. Д. Гржибовский и Л. Е. Дужек заявили, что «власть думает только [о том, чтобы] взорвать флот в угоду немцам»^[544]. Заметим, что разговоры о взрыве флота превратились к этому времени в своего рода психическое заболевание среди моряков. Логика происходящих событий отошла на задний план, уступив место иррациональным эмоциям.

Автор глубокой исследовательской статьи о мятеже Минной дивизии А. В. Шмелев задается вопросом: «почему Гуркало их не арестовал?»^[545]. Мы полагаем, именно потому, что Минная дивизия не контролировалась флотским командованием и комиссарами и фактически находилась в состоянии мятежа. Один П. Ф. Гуркало не мог противостоять всему экипажу «Капитана Изыльметьева», несмотря на свой статус члена Совкомбалта. Можно присоединиться к оценке А. В. Шмелева, что «политическая резолюция [25 мая] значительно более зрелая, нежели резолюции 11 мая, и нет сомнений, что она уходит корнями в рабочую оппозицию в Петрограде под предводительством меньшевиков и эсеров»^[546]

.

27 мая на эсминце «Грозящий» произошло новое заседание делегатов 24 эсминцев и 2 канлодок Минной дивизии под председательством И. И. Балакина, его товарищем (заместителем) был капитан 2 ранга П. П. Михайлов, а секретарем собрания – Г. Н. Лисаневич^[547]. Оно заявило о непризнании И. П. Флеровского в качестве главного комиссара флота «как лицо в морском деле некомпетентное»^[548] и заявило о необходимости сохранить в составе Совкомбалта комиссаров Минной дивизии Е. Л. Дужека и К. Д. Гржибовского^[549]. Однако впечатление единства было ложным. 1 июня на пленарном собрании представителей морских частей в Кронштадте представители канонерской лодки «Хивинец», миноносцев «Лейтенант Ильин», «Самсон» и «Константин» заявили, что «их команды не участвовали в резолюции Минной дивизии, а их туда вписали без их ведома»^[550].