Легенда о капитане Бероевой

— Одежду испортила, бабушка, — не скрывая печали, разъяснила красавица, одаряя испорченный туалет опечаленным взглядом, — пришла пора избавляться. Жаль конечно, но ничего не поделать. Кровь здесь, а ее не отчистят даже в химчистке.

— А, ну-ка дайка, я гляну, — настойчиво произнесла Надежда Меркурьевна, протягивая за платьем руку.

Оксана, не понимая, что хозяйка имеет в виду, все же передала ей то, что она попросила. Внимательно изучив загрязненные кровью места, старушка сказала:

— Иди, Ксюша (первый раз назвав ее предложенным именем) работай. Может чего и придумаем.

Оксана недоуменно оглядела восьмидесятидевятилетнюю женщину, не понимая, что здесь еще можно сделать, но говорить ничего не стала, а только пожав плечами, направилась к выходу.

Прибыв в местное отделенье полиции ровно в половине девятого, оперативница, сразу же, поднялась в кабинет начальника Симанцова. Тот находился у себя на рабочем месте.

— Это ты, Ксюша? — сказал он лишь только та показалась в дверях, — мне сейчас некогда. Поприсутствуй, пожалуйста, на общем утреннем совещании, узнай складывающуюся оперативную обстановку, а после у меня к тебе и твоему новому другу будет несколько интересных вопросов.

Бероева спорить не стала и отправилась в зал, предназначенный для заседаний личного состава городского участка. Помещение было довольно большое, рассчитанное, как минимум, человек на восемьдесят. На поверку, в нем находилось не более двадцати, среди которых было: два участковых, три оперативника, двое гаишников, трое сотрудников патрульно-постовой службы, одна девушка по делам несовершеннолетних, трое заместителей руководителя, оперативный дежурный, следователь, дознаватель и двое представителей вспомогательных служб.

Чести зачитывать события, произошедшие в эти выходные, выпала сменщику Чеботарева — невысокому мужчине, сорокалетнего возраста и коренастого телосложения — в чине майора полиции. Нет ничего удивительного, что, кроме известных уже: трупа Ипполитова, драки возле Дворца культуры и бойни, устроенной «у Петровича», Бероевой пришлось узнать, что на территории района и города было еще два семейных скандала, а также скончалась бабка восьмидесяти лет от роду.

Как только доклад был закончен, и доведен распорядок этого дня, начальник, прежде чем всех распустить, грозно потребовал:

— Бероева, Юдин, после совещания — у меня в кабинете. Все остальные — по рабочим местам.

Как только руководитель скрылся за дверью, немногочисленный личный состав этого городка поднялся и, следуя друг за другом, стали двигаться к выходу. Их примеру не замедлили последовать и двое озвученных офицеров. Не обмолвившись в коридоре ни словом, они выполняя данное им указание, тут же направились в кабинет Симанцова. Тот сидел за своим столом с очень озабоченным видом. Не приглашая присесть, лишь только двое сотрудников переступили порог, Алексей Геннадьевич, стараясь не выдавать своего гнева, промолвил:

— Вы, что это, товарищи офицеры, «мать вашу», затеяли? За те пару дней, что у нас появилась московская гостья, наш маленький самый спокойный с стране городок превратился в «Чикаго». Столько происшествий, связанных с применением насилия, у нас никогда еще не было и — это, я еще не говорю о тех четырех трупах, что «тянут всю область ко дну». Вам что, больше нечем заняться, как только бегать по кафе и танцулькам? Если так пойдет дальше, то я вынужден буду, милая леди, ходатайствовать об окончании Вашей командировки. Все ли Вам, господа — пардон — и, конечно же, дамы, понятно?

— Я отлично Вас поняла, товарищ полковник, — в тон ему твердила Бероева, продолжая оставаться непроницаемой, в знак субординации вытянув руки по швам, — однако, отвечу Вам тем же «мать вашу» тоном. Вы, наверно, забыли, что я нашим дорогим Министерством наделена чрезвычайными полномочиями и могу поступать по своему усмотрению, вплоть до отстранения Вас от должности, если, конечно, в этом возникнет необходимость. Я надеюсь — вот это понятно?

— А немного ли, девочка, ты на себя здесь берешь!? — отстраняя условности, перешел на «Ты» Симанцов, интенсивно водя желваками, — Отстранять меня, «блин», от должности!? Я думал, ты сюда помогать приехала, а ты только усугубляешь то негативное внимание, которое за последнее время, словно приклеилось к нашему городу.

— Вот именно за этим меня сюда и прислали, — скрестила на груди руки Оксана, показывая, что чувствует себя совершенно уверенно, не смотря на грубое отношение местного руководства, — и можете даже не сомневаться, что, как и всегда, я разберусь со всем, что здесь происходит, а главное, что пытаются скрыть от постороннего глаза. Достаточно ли ясно, я выражаюсь?

— Я вижу, «подруга», что ты совершено не управляема, — подполковник едва сдержался, чтобы не обматерить московскую сыщицу. — Смотри, как бы не обломаться.

— Вы мне, Алексей Геннадьевич, будьте любезны, не угрожайте, — продолжала сохранять вежливость девушка, — не хотите помогать — ну, и не надо — просто не мешайте тогда. Я сама справлюсь. Если у Вас всё — разрешите идти.