Легенда о капитане Бероевой

— Ступайте, — нехотя произнес Симанцов, понимая, что так и не смог обуздать эту своенравную московскую «бестию», когда же они уже повернулись, чтобы выйти из кабинета, обращаясь к участковому грубо «бросил», — а ты, Родя, если вздумаешь ей еще помогать — помни, что у тебя есть и, свои — прямые обязанности, от которых тебя никто не освобождает, и за которые я с тебя спрошу по полной программе.

— Ты как? — спросила Оксана, лишь только они остались вдвоем, — Переживаешь?

— Нет, все нормально, — не в силах скрывать охвативших его эмоций, отвечал Юдин с легким дребезжанием в голосе, — у нас здесь такое часто бывает. С начальником стараемся вообще не пререкаться. А тут ты — так его осадила. К нему теперь до обеда лучше не заходить — уж точно — попадешь под горячую руку.

— Смотри, Родя, если тебе помогать мне «в напряг», — Оксана нежно разглядывала привлекательного мужчину, — то лучше не надо. Я как-нибудь одна. Не впервой.

— Не переживай, я со всем справлюсь, — несколько «сухо» произнес Юдин, — говори, что надо, а я помогу. И да — это — извини за вчерашнее, так и знал, что так будет, поэтому и занервничал.

— Тогда, как и обещал, — не смогла сдержать иронии оперативница, — загляни в свои документы и назови мне тех из ближайших друзей Волкова, кто еще остается в живых.

Участковый отнесся к этому поручению довольно ответственно и уже через час в его кабинете сидел первый их четырех самых близких «сподвижников» озвученного убиенного хулигана. Молодой парень двадцатитрехлетнего возраста имел имя: Кочнев Сергей Константинович. Обладая высоким ростом — под целую сажень, он имел довольно сухопарое телосложение, не исключавшее физической силы, что точно определялось по жилистым длинным рукам. Овальное с легкой желтизной лицо — признак болезни; карие слишком расширенные глаза, говорящие об испытываемом им страхе; огромный нос, выпирающий словно топор; впалые щеки с длинными ямочками, начинающимися под глазами и спускающиеся к нижней челюсти; тонкие широкие губы, выдающие невероятную жестокость; короткая стрижка пепельного цвета волос, не скрывающих лопоухость. Одежда его являлась спортивным костюмом темно-синего цвета с белыми нашивками — без логотипов.

Заведя его в кабинет, Юдин сказал:

— Вот первый. Остальные трое будут прибывать по мере необходимости с разницей, примерно, в час времени. Ты тут пока занимайся, а мне необходимо идти работать — разрешать навалившиеся вопросы. Начальство нагрузило, что хоть отбавляй. Если понадоблюсь — я на связи.

Произведя этот короткий отчет, Родион оставил московскую сыщицу допрашивать Кочнева, сам же отправился исполнять отданные ему поручения. Такое положение вещей Оксану вполне устраивало, она могла говорить, не опасаясь, что ее собеседник будет на кого-то поглядывать, спрашивая у того разрешения. Внимательно изучив этого юношу, она перешла к словестной части их собеседования:

— Значит ты — Кочнев Сергей Константинович. Так?

— Точно, — поднял голову юноша, до этого что-то усердно «искавший» у себя под ногами.

— Известен ли тебе некто, по фамилии Волков, среди местного населения имеющий «кличку»: «Волчара»?

— Да, это мой очень хороший знакомый, — без запинки отвечал опрашиваемый, — только его убили, чуть больше недели назад.

— Я знаю, — оперативница посмотрела на своего оппонента так, что тому вновь пришлось опустить книзу глаза, — именно это обстоятельство меня и интересует. Мне очень хочется знать, что же все-таким явилось причиной смерти его и еще четверых его лучших друзей, в том числе, и одной совсем еще юной девушки. Как ты, надеюсь, понимаешь меня интересуют не только поимка и наказанье преступника, но и сохранение Ваших жизней — тех из его друзей, кто еще остается живым. Ну, так как, готов ты сотрудничать?

— Разумеется, — не задумываясь согласился юноша, оторвав от пола свой взгляд и посмотрев на московскую сыщицу, — только я не знаю, чем смогу Вам помочь?

— Я уже, кажется, ясно сказала, — Бероеву начала раздражать местная твердолобость, — попытайся вспомнить, а лучше просто признайся. Я абсолютно уверена, что все Вы тут всё прекрасно знаете и понимаете, только своей «упертостью» уверенно стремитесь на кладбище. Лично ты думаешь, как? Пойдет тебе «макентош» деревянный? Хочешь примерить его на себя?

— Нет, — робко отвечал Кочнев, выдавая нервное возбуждение легкой дрожью своего не толстого тела.

— Тогда говори, кого вы задели, а может обидели, что так на вас разозлился? — Бероева не хотела больше играть словами и спрашивала только то, на что хотела узнать ответы.

— Но я ничего не знаю, — не смотря на видимый страх, твердо заверял испытуемый, — ничего такого никто из нас не совершал, а если же кто чего и наделал, то мне об этом ничего не известно.