Легенда о Тиле Уленшпигеле и Ламме Гудзаке, их приключениях отважных, забавных и достославных во Фландрии и других странах

– Принц со своим войском вытеснен из Нидерландов из-за подлости его наемников, которые кричат: «Geld! Geld! – деньги! деньги!» – когда приходит время сражаться. Вместе со своими верными солдатами, своим братом графом Людвигом и герцогом Цвейбрюкенским он поспешил во Францию на помощь гугенотам и королю Наваррскому. Оттуда он прошёл в Германию, где у Дилинбурга войско его усилилось многочисленными беженцами из Нидерландов. Ты перешлёшь ему оружие и деньги, собранные тобой, а мы будем бороться на море за дело свободы.

– Я сделаю всё, что надо – сказал smitte Вастеле, – у меня есть оружие и девять тысяч флоринов. Однако вы ведь приехали на ослах.

– Да.

– А не слышали вы ничего по пути о трёх проповедниках, которые убиты, ограблены и брошены в расщелину скалы у Мааса?

– Да, – с чрезвычайным спокойствием сказал Уленшпигель, – эти три проповедника были герцогские шпионы и наёмные убийцы, которые должны были отправить на тот свет принца. Мы вдвоём, я и Ламме, покончили с ними. Их деньги у нас и их бумаги тоже. Мы возьмём из них столько, сколько надо на дорогу, а остальное пойдёт принцу.

И Уленшпигель распахнул куртки, свою и Ламме, и достал оттуда бумаги и пергаменты. Прочитав их, smitte Вастеле сказал:

– Здесь планы сражений и заговоров. Я перешлю их принцу, и он узнает, что Уленшпигель и Ламме Гудзак, верные бродяги его величества, спасли его благородную жизнь. Я продам ослов, чтобы по ним не узнали вас.

– Разве намюрские власти напали на след и послали сыщиков? – спросил Уленшпигель.

– Я расскажу вам всё, что знаю, – ответил Вастеле. – Недавно из Намюра приезжал сюда один кузнец, добрый реформат, под предлогом дать мне заказ на решётки, флюгера и прочие кузнечные работы для небольшой крепости, которую строят подле Планта. Ему рассказывал письмоводитель суда старшин, что там уже собирались по этому делу и допрашивали одного трактирщика, который живёт неподалёку от места убийства. На вопрос, видел ли он убийц или людей, которые показались ему подозрительными, он ответил: «Я видел проезжавших на ослах крестьян и крестьянок, которые останавливались подле меня напиться, не слезая при этом со своих ослов; другие сходили и пили в комнате: мужчины – пиво, женщины и девушки – мёд. Как-то заехали два крестьянина, – порядочные, видно, люди, – и говорили о том, что хорошо бы укоротить на локоть господина Оранского». При этих словах трактирщик свистнул и сделал движение, как будто втыкает кому-то нож в горло. «Насчёт стального ветра», – продолжал он, – я расскажу вам по секрету, ибо я кое-что тут знаю». Допросив, его отпустили. После этого судьи, разумеется, разослали своим подчинённым приказы. Трактирщик сказал, что видел только крестьян и крестьянок на ослах. Из этого следует, что хватать будут тех, кого увидят верхом на осле. А вы нужны принцу, дети мои.

– Продай ослов, – сказал Уленшпигель, – а деньги сохрани для военной казны принца.

Ослы были проданы.

– Теперь, – сказал Вастеле, – каждый из вас должен быть вольным, не цеховым мастером; умеешь ты делать птичьи клетки и мышеловки?

– Делал когда-то, – ответил Уленшпигель.

– А ты? – обратился Вастеле к Ламме.

– Я буду продавать eete-koeken и olie-koeken. Это пышки и оладьи, жаренные в масле.

– Пойдёмте, вот здесь готовые клетки и мышеловки, инструменты и медная проволока; возьмите сколько надо материала, чтобы чинить старые и делать новые. Мне принёс всё это один из моих сыщиков. Вот на твою долю, Уленшпигель. Что до тебя, Ламме, ты возьми вот эту маленькую жаровню и мех; я дам и муки и масла, чтобы ты мог жарить твои пышки и оладьи.

– Он сам всё слопает, – сказал Уленшпигель.

– Когда начнём? – спросил Ламме.

Вастеле ответил:

– Сначала, ночь или две, вы мне будете помогать, – мне одному не справиться с большой работой.

– Я голоден, – сказал Ламме, – здесь можно поесть?

– Есть хлеб и сыр, – ответил Вастеле.

– Без масла? – спросил Ламме.

– Без масла, – ответил Вастеле.

– Есть у тебя пиво или вино? – спросил Уленшпигель.

– Я не употребляю, – ответил он, – но я пойду в трактир «Пеликан» и принесу вам, если хотите.

– Да, и ветчины тоже, – сказал Ламме.

– Как вам будет угодно, – сказал Вастеле и взглянул на Ламме с великим презрением.

Однако он принёс пива и ветчины. И Ламме радостно ел за пятерых.

– Когда же приступим к работе? – спросил он.

– Этой ночью, – сказал Вастеле, – но ты оставайся в кузнице и не бойся моих работников. Они такие же реформаты, как и ты.

– Это хорошо, – ответил Ламме.

Ночью, когда прозвонил вечерний колокол и двери были заперты, Вастеле, при помощи Уленшпигеля и Ламме, перетащил из погреба в кузницу большие связки оружия и сказал:

– Надо починить двадцать аркебузов, перековать тридцать наконечников для копий, отлить полторы тысячи пуль. Вот и помогайте.

– Обеими руками, – ответил Уленшпигель, – и зачем их не четыре у меня?

– А Ламме на что? – сказал Вастеле.

– Разумеется, – ответил жалобно Ламме, осовевший от чрезмерной еды и питья.

– Ты будешь лить пули, – сказал Уленшпигель.

– Буду лить пули, – повторил Ламме.