Легенда о Вороне и Лотосе

– Подумайте, разве он не разрушает вашу жизнь шаг за шагом? Он обвинил меня и заставил вас сделать из меня презренную преступницу. Мне пришлось бежать. Он тайно начал разработку рудников и даже втянул вас… А теперь… теперь слухи о рудниках уже бродят среди людей, не может ли статься, что это лишь коварный план Чи Дяня, который решил избавиться от вас?

– Зачем ему? Будет назначен новый…

Мой шепот почти коснулся его лица.

– Кто знает, может быть, он хочет занять ваше место.

– Невозможно.

– Если бы вы знали, кто отец господина Чи… – Я резко отпрянула. – Но я не могу сказать вам. Вы поплатитесь жизнью за эту тайну.

Его взгляд отяжелел.

– Что ты знаешь?

– Он обманывает вас. И выиграет тот, кто обманет первым.

Я пригубила вино и прошептала:

– Ваше вино слишком сладкое.

– Как и твои глаза.

Я посмотрела на него, и он горько усмехнулся.

– Ты пришла из-за него.

– Чтобы спасти вас.

– Зачем?

Я потупила взгляд.

Рывок, он притянул меня к себе.

– Неважно, зачем ты пришла. Ты здесь, как я могу тебя отпустить?

Он не успел. Мои волосы рассыпались, и острая шпилька замерла у моей шеи, грозя вонзиться. Теперь я угрожала ему своей жизнью.

– Если хотите еще когда-нибудь увидеть меня, то отпустите.

Его руки дрогнули, но не разомкнулись.

– Я пришла к вам, чтобы предупредить. Подумайте об этом, господин Доу. Я пришла к вам, к тому, кто назвал меня убийцей и подписал приговор. Я пришла, потому что все еще хочу поверить вам.

– Вот почему никто не может сравниться с тобой. Тот приговор, я уничтожу его. – Шепот обжег мое лицо.

– Отпустите меня.

– Чего ты хочешь?

– Спасти вас.

– Зачем?

– Потому что вы уже погибли.

– Встретив тебя.

Я улыбнулась. Его глаза смотрели на меня почти с нежностью. Я знала, о чем он думает в это мгновение. О нашей первой встрече. Три года назад. Я играла на цине под сливовым деревом, а он проплывал на лодке. Он так пристально рассматривал юную деву, чьи волосы целовал ветер, что я почувствовала его взгляд и обернулась. В тот же вечер наставница сказала мне уходить из города. Я пыталась спорить, но знала, что она права. Мужчина, смотрящий так, обязательно придет за мной.

Он разжал мне пальцы и забрал шпильку. Кольцо его рук растворилось, я была свободна.

Я поднялась, подобрала шляпу и направилась к двери.

Несколько стражей стояли у Южного Павильона.

– Если удержите меня сегодня, как я смогу поверить вам? Я все равно исчезну. Еще ни разу никому не удалось удержать меня.

– Мне удастся.

Но он уже не верил.

– Если я уйду сегодня, то вскоре приду вновь.

– Лжешь.

– Разве я солгала вам хоть раз?

– Завтра.

– Завтра.

Он отпустил. Я покинула поместье и спрятала лицо под вуалью. Мои руки дрожали, я хотела смыть с них его прикосновения.

11

Ночь не гналась за мной, и все-таки я сбегала. Мне так хотелось спрятаться в плеске воды, чтобы никто не увидел мою дрожь. И я не смогла удержаться. Я вошла в наш двор и опустилась на землю. Слива спала, закрыв глаза усталыми цветами, а луна, свернувшись медным зеркалом, плыла по воде.

«Разве не ты убила ту женщину?»

«Неужели правда, что ты отравила Юэ Гуан из-за ревности?»

Я сдерживала эти слова в себе. И они расцарапывали мои вены изнутри.

Холодная земля пахла сырой ночью. Я заставила себя сделать еще несколько шагов. Ровно столько, чтобы добрести до пристани и опустить ладони в воду. Пусть смоет. Пусть смоет все. Пусть унесет. Пусть унесет меня. Прочь.

В ту ночь так же тихо плыла по реке луна, только слива не цвела, она прощалась опадающими листьями, готовая к скорой смерти.

Ее закрытые глаза и порванная струна циня.

– Я вернулась.

– А Фэнь…

Ее глаза открылись, слабая улыбка проскользнула исчезающей рябью. Я робко подошла к ней и как ребенок положила голову на колени.

– Я не могла не вернуться, не прогоняй меня.

– А Фэнь… – Ее рука нежно гладила меня по волосам. Не знаю, как я почувствовала, но я узнала этот холод рук.

– Ты знаешь, А Фэнь, когда выпадет снег, воздух вновь станет чистым, а весна смоет наши печали теплым дождем. И все зацветет. Вновь зацветет.

Я пыталась согреть ее руки своим дыханием. Бесполезно. Бессмысленно. Я знала. Это был холод, вырвавший руку матери, это был холод отца, захлебывающего в крови, это был холод снегов, стирающих мои слезы. Это был холод, отнимающий единственное тепло, которое мне осталось.

– Не плачь, А Фэнь.

Я не плакала. Но она знала, что внутри эти застывшие слезы будут душить меня еще долгие ночи, сетью таща ко дну.

– Когда смерть – освобождение, не нужно плакать. Видишь, я не плачу.

Я не видела. Я боялась поднять глаза.

– Не бойся.

– Я не боюсь.

– Я знаю, какая храбрая моя А Фэнь. Знаю. Намного храбрее меня. И я рада. Никогда не позволяй им сломить тебя. Никогда не позволяй им ранить тебя. Не дай сломать крылья.

У меня не было крыльев. Совсем нет. Только раны, спящие под тонким покрывалом снега.

– Почему? – Мой голос сорвался, но я не плакала.

– Если он придет вновь, то я не смогу сохранить свою тайну.

– Я скажу, чтобы он никогда не приходил. Никогда. Я не пущу его.

– Значит, мои глаза никогда не увидят его. Ты поймешь, однажды поймешь. Смерть не страшна, жизнь не страшна, страшна только пустота.