Легенды крови и времени

– Такие вопросы задавать не принято, – сказал Джейсон и двинулся вперед. – Никогда не спрашивай у вампира о месте рождения, возрасте или настоящем имени.

– Но ты же не посторонний вампир. Ты – семья, – возразила Фиби, легко его нагнав.

– Поэтому и реагирую сдержанно, – засмеялся Джейсон. – И все равно советую быть осторожной. Последний, кто отважился спросить Мириам о ее возрасте, лежит на дне Босфора. Твоя создательница бывает очень свирепой. Не серди ее.

Фиби уже ее разозлила, и было это в столовой Фрейи.

– Ого, как у тебя сердечко заколотилось, – заметил Джейсон. – Что же ты сделала?

– Наговорила ей резкостей.

– И кончилось тем, что ты пожалела о своем появлении на свет? – сочувственно улыбнулся Джейсон.

– Мириам больше ни разу не вспоминала о том происшествии, – закусила губу Фиби. – Как ты считаешь, она меня простила?

– Ни в коем случае, – с веселой улыбкой ответил Джейсон. – Мириам злопамятна, как слон. Так что не волнуйся. В один прекрасный день она заставит тебя искупить грех.

– Этого-то я и боюсь, – призналась Фиби.

– Мириам дождется, когда ты потеряешь бдительность. Приятных минут не обещаю, но потом хотя бы все закончится. – Джейсон повернулся к Фиби. – Уж если говорить о ее характере, у Мириам есть черта, о которой знает каждый. Она не затаивает злобу, чего не скажешь об отце Маркуса.

– Мне никак не понять Мэтью, – призналась Фиби. – Что касается Изабо, Болдуина, Фрейи и даже Верены… У меня есть ощущение какой-то связи с ними. А вот с Мэтью – нет.

– Вряд ли Мэтью сам себя понимает, – прошептал Джейсон.

Фиби сразу начала обдумывать услышанное. Они свернули с авеню Георга V и пошли по набережной Сены. На противоположном берегу ярко светились окна Бурбонского дворца. Столь же ярко были освещены и мосты через реку. За мостом Александра III сверкали белые и голубые спицы Парижского колеса обозрения.

И вновь Фиби забыла обо всем, потянувшись на яркие краски.

– Не спеши, Фиби. – Джейсон держал ее за локоть.

Ей хотелось влиться в этот свет. Фиби попыталась стряхнуть руку Джейсона, но его пальцы еще сильнее сдавили ее локоть. Фиби ощутила боль.

– Фиби, ты торопишься. Люди смотрят.

Эта фраза заставила ее остановиться. Дыхание сделалось сбивчивым.

– Мама постоянно так говорила. – Прошлое и настоящее столкнулись в лоб. – Везде. В театре, причем в любом. Когда я играла в парке. Постоянно только и слышалось: «Люди смотрят».

Джейсон что-то говорил, но его голос звучал далеко, заглушаемый громкими ударами сердец. Фиби не нуждалась в воспитательных речах, когда вокруг столько ярких огней и потрясающих красок. Джейсон развернул Фиби. Она зарычала, не выдерживая головокружительного вихря, в который слились огни и краски.

– Ты получила световой удар.

Глаза Джейсона казались огненными колесами фейерверков, сыпавших зелеными и золотистыми искрами. Он выругался.

Колени Фиби подкосились, и она сползла на тротуар.

– Что, красавица, шампанского перебрала? – засмеялась какая-то женщина.

Белая. Среднего возраста. Судя по речи, американская туристка.

Фиби бросилась на женщину. В округлившихся глазах туристки появился неподдельный ужас. Она закричала.

Бредущие мимо влюбленные парочки, которые, казалось, были поглощены друг другом, остановились и обернулись.

– Qu’est-ce que c’est?

Откуда-то появилась женщина-полицейский в сине-белой форме. Вопреки правилам, она совершала обход в одиночку. Расставив ноги пошире, она положила руки на ремень, к которому была привешена рация, кобура с пистолетом и прочие полицейские атрибуты.

Вопрос слишком запоздал. Руки Фиби вцепились в тонкий свитер туристки, готовые сжать ей горло.

В глаза Фиби ударил яркий луч полицейского фонарика. Она вздрогнула и отпустила горло американки.

– С вами все в порядке, мадам? – спросила туристку женщина-полицейский.

– Да. Думаю, что так, – дрожащим голосом ответила американка.

– Это возмутительно! Мы возвращались к себе в отель, когда эта девица вдруг напала нас, – вступил в разговор спутник туристки.

Убедившись, что опасность миновала, он осмелел и был полон праведного гнева.

Фиби захлестнула волна презрения. Жалкие теплокровные!

– Явно чем-то наширялась, – продолжала туристка. – Или напилась.

– Наверное, и то и другое, – ядовито добавил ее дружок.

– Желаете подать заявление? – спросила офицер полиции.

Воцарилась долгая пауза. Туристы оценивали тяжесть происшествия и решали, стоит ли оно того, чтобы провести остаток вечера, а возможно, и бóльшую часть завтрашнего дня, заполняя бумаги и отвечая на стандартные вопросы.

– Или вы можете оставить это дело мне. – Женщина-полицейский понизила голос. – Я позабочусь, чтобы у нее отпала охота задирать людей. Дождусь, когда она полностью протрезвеет.

Луч фонарика больше не бил в глаза Фиби, а светил наподобие маяка. Фиби приклеилась к нему взглядом и не могла оторваться.

– Заприте ее понадежнее, – посоветовал турист. – Ночь в камере проветрит ей мозги.

– Оставьте это мне, месье, – усмехнулась офицер полиции. – Надеюсь, происшествие не слишком испортило вам вечер.