Легенды крови и времени

Я заранее предупреждала свекровь, с кем ей придется соседствовать, но посадить между Маркусом и Болдуином я могла только ее. В этом протокол и благоразумие совпадали.

– Идядя! – что есть мочи завопил Филипп-младший, чувствуя, что о нем забыли.

– Филипп, чтобы привлечь мое внимание, не надо так оглушительно кричать, – хмуро ответил малышу Болдуин. К племяннику он применял иные мерки, нежели к племяннице, которой было позволено шуметь и орать почти весь день. – Завтра я и тебе поймаю голубя. Или, сестра, охота у тебя под запретом наравне с вином?

В столовой стало тихо. Болдуин бросал мне вызов. Джек заерзал на стуле, не выдерживая тяжести, почти физически ощущавшейся в воздухе. Его глаза расширились и стали почти черными.

– Агата, расскажи о своих планах относительно Прованса, – предложила Сара, по-прежнему державшая Джека за руку. Теткин взгляд, брошенный мне через стол, говорил: «Я изо всех сил пытаюсь спасти торжество, но гарантий не даю».

– Джек! – Теперь Филипп пытался привлечь внимание Джека и вполне мог соревноваться с автомобильной сиреной.

– Я про тебя не забыл, летучий мышонок, – ответил Джек, пытаясь успокоить возбужденного малыша придуманным прозвищем. – Мам, ты позволишь встать из-за стола?

– Конечно, Джек.

Мне и самой хотелось, чтобы он оказался как можно дальше от назревающей бури.

Джек встал, намереваясь уйти.

– Мэтью, тебе нужно сделать его более управляемым, – заметил Болдуин, придирчиво оглядывая Джека.

– Я не допущу, чтобы моего внука превращали в котенка без когтей! – прошипела Изабо.

Я подумала, что она собралась задушить Болдуина. Не такая уж плохая затея, между прочим.

– Пи-ить! – пронзительно и громко орал Филипп. – Помогите!

– Ради бога, может кто-нибудь напоить ребенка?! – зарычал Джек. – Не могу слышать, как он выпрашивает еду.

Джек, как и Маркус, тоже сражался со своим прошлым. Крики Филиппа пробудили у него воспоминания о собственном голодном детстве на лондонских улицах.

– Успокойся, Джек. – Мэтью был уже рядом с Джеком, держа его за воротник.

Однако Джек оказался не единственным, кого опечалил и взбудоражил крик Филиппа о помощи. К нам двигалось желто-коричневое создание, чью шею на манер ожерелья украшала сорванная рама окна садового сарая.

– Его тут только не хватало. – Агата потянула Сару за рукав. – Смотри.

Аполлон сразу уловил напряженность, окружавшую его подопечного. Испустив пронзительный крик, он кинулся к Филиппу, готовый защитить его от любого зла.

Сара подбросила в воздух горсть семян. Они упали на грифона, и тот остановился как вкопанный. Затем Сара сняла с шеи длинную цепочку с золотистым камнем, почти совпадавшим по цвету с шерстью и перьями Аполлона.

Аполлон ошеломленно замотал головой, принюхиваясь к запаху тмина. Сара повесила цепочку грифону на шею. Камень оказался у Аполлона на груди. Это полностью его успокоило.

– Янтарь, – пояснила Сара. – Им усмиряли тигров. Семена тмина обычно не дают моим курам уходить со двора. Я решила попробовать. Конечно, можно было бы применить и «воду умиротворения», но от нее остались бы мокрые пятна на столе.

– Сара, ты замечательно придумала! – восхитилась я теткиной изобретательностью.

Увы, на Болдуина это не подействовало.

– Когда у моего племянника появился грифон? – поинтересовался Болдуин.

– Когда мой сын произнес свое первое заклинание, – ответил Мэтью, сделав особый упор на словах «мой сын».

Бекка, любившая проказничать при каждом удобном случае, убедилась, что взрослым не до нее, и потянулась к чаше Болдуина.

– Нет, – сказал Болдуин, убирая чашу подальше от нее.

Бекка надулась, нижняя губа задрожала. Но слезы не смягчили сердца ее дядюшки.

– Если я сказал «нет», это значит «нет». – Болдуин погрозил племяннице пальцем. – А если тебя до сих пор не накормили, вини в этом свою мать.

Даже в самые спокойные моменты, а нынешний явно к ним не относился, Бекка не любила разбираться в столь запутанных вопросах, как чувство долга и чувство вины. По представлениям нашей дочери, Болдуин предал ее доверие и заслуживал наказания.

Бекка прищурила глаза.

– Ребекка! – предостерегающе произнесла я, ожидая вспышки гнева, слез и криков.

Вместо этого Бекка атаковала Болдуина, вонзив острые зубки в его палец.

В палец своего дяди. Главы вампирского клана. Существа, ожидавшего от нее уважения и беспрекословного послушания.

Болдуин ошеломленно смотрел на племянницу. Бекка зарычала.

– Ты по-прежнему сожалеешь, что Филипп пошел в мать? – невинным тоном спросила Болдуина Сара.

– Бекка сделала это без всякого умысла, – убеждала я Болдуина.

– Нет, она прекрасно понимала, чтó делает, – возразила Изабо.

Поступок внучки ее восхитил и вызвал легкую зависть.

Мы перебрались в гостиную. Малыши спали, утомившись после насыщенного дня и обильных слез, пролитых после воспитательных слов о поведении Ребекки. Взрослые пили то, что требовалось для успокоения их нервов: кровь, вино, бурбон и кофе.

Сара перевязала Болдуину палец красочным бинтом с изображением какого-то супергероя: