Легенды крови и времени

– Слышали? Французы все-таки убили эту австрийскую девчонку. Я знал, что рано или поздно они так поступят, – сказал Джон, размахивая принесенной газетой, огляделся по сторонам и, кажется, только сейчас заметил, что в столовой есть еще кто-то. – Доброе утро, Фанни, – пробурчал он.

– Посиди с нами, Джон. Выпей кофе, – предложила Фанни, указывая на сверкающую поверхность стола с кофейником и чашками.

После учебы в Эдинбурге Маркус вернулся в Лондон дипломированным врачом. Фанни сделалась де-факто хозяйкой дома на Пикеринг-Плейс, устраивая вечеринки с карточными играми и принимая посетителей в дневные часы.

– Весьма признателен.

Проходя мимо, Джон чмокнул Фанни в щеку и слегка дернул за светлую прядь, выбившуюся из замысловатой прически.

– Флиртуешь, – усмехнулась Фанни, возвращаясь к своему журналу.

– Сорванец! – с восторгом произнес Джон, затем взглянул на Маркуса и понял, в каком тот состоянии. – По-прежнему никаких вестей от Вероники, – заключил Джон.

– Никаких.

Каждый день Маркус ждал ее письма, но писем не было. Тогда он брался просматривать газету, ища сообщений о смерти или казни Вероники, и утешался, когда не находил их. Он словно забывал, что судьба этой женщины, столь важной для него, вряд ли попадет на газетные страницы.

– Вероника пережила чуму, голод, войну, бойни и чрезмерное внимание мужчин, – сказала Фанни. – Она и Робеспьера переживет.

Маркус, успевший поучаствовать в революционном процессе, знал, какие внезапные и катастрофические повороты возникают порой у пути свободы. Во Франции положение усугублялось еще и тем, что тщеславные и самовлюбленные личности вроде Дантона и Робеспьера сражались за душу нации.

– Мне пора идти. – Маркус залпом допил кофе. – Джон, ты со мной?

– На охоту или по делам? – спросил Рассел, стараясь не прогадать.

– Всего понемногу, – ответил Маркус.

Маркус с Джоном поехали в восточном направлении, оставив позади кварталы богатых домов. Их путь пролегал мимо борделей и театров Ковент-Гардена, к извилистым улочкам старинной части Лондона, именуемой Сити.

Когда подъехали к Ладгейт-Хиллу, Маркус постучал по крыше кареты, напомнив кучеру о необходимости заплатить хромому нищему, торчащему здесь в любое время дня и ночи. Вампирский правитель этой части Лондона требовал, чтобы все существа нечеловеческой природы, въезжавшие в пределы квадратной мили его владений, платили дань. Это обеспечивало им беспрепятственное передвижение. Правителя звали отцом Хаббардом. Маркус его ни разу не видел. Похоже, этот Хаббард вообразил себя кем-то вроде лондонских Гога и Магога в одном лице и, подобно библейским великанам, оберегал Лондон от врагов.

Заплатив дань, карета с Маркусом и Джоном поехала дальше, но очень скоро застряла в потоке других карет и повозок (главном проклятии лондонской жизни). Пришлось вылезать и остаток пути топать пешком по Свитингс-элли, узкой, сырой и вонявшей, как ночной горшок, улочке. Болдуина они нашли в «Новом Джонатане», бывшем кофейном заведении, превратившемся в биржу, где он вместе с другими маклерами и банкирами продавал фьючерсы и принимал долговые расписки.

– Доброе утро, Болдуин, – поздоровался Маркус, сняв шляпу.

Он больше не кланялся, но, видя перед собой одного из старших де Клермонов, считал необходимым проявить уважение.

– Наконец-то! Почему опоздал? – спросил дядя, не отвечая на приветствие.

Болдуин Монклер был последним чистокровным сыном Филиппа де Клермона, сумевшим уцелеть. Его волосы имели огненно-рыжий цвет. Огня хватало и в характере Болдуина. Под темно-зеленым камзолом маклера скрывалось крепкое, мускулистое тело солдата. Что в ратных делах на полях Европы, что в делах банковских он всегда оставался могучим противником. Фанни не раз говорила Маркусу, сколь опасно недооценивать дядю. Маркус и сам это понимал, а потому принял ее совет без возражений.

– Всегда рад тебя видеть, Болдуин, – сказал Джон, хотя в голосе откровенно звучала фальшь.

Болдуин смерил Джона взглядом, начиная с отороченной мехом шапки и кончая каблуками сапог, и ничего не ответил, вернувшись к прерванному занятию. Стол Болдуина был уставлен пустыми винными графинами и чернильницами. Тут же громоздились расходные книги и валялись многочисленные клочки бумаги.

– Мы знаем о казни королевы, – сказал Маркус, пытаясь завладеть дядиным вниманием. – У тебя есть еще какие-либо новости из Франции?

– Нет, – коротко ответил Болдуин. – А тебе нужно заниматься здешними делами. Владения братства в Хартфордшире требуют внимания. Необходимо разрешить две судебные тяжбы из-за наследства. Отчетов оттуда не поступало уже несколько лет. Ты безотлагательно отправишься в Хартфордшир и проведешь тщательную проверку.

– Не понимаю, почему Филиппа угораздило послать меня в Эдинбург изучать медицину, – проворчал Маркус. – Я только и делаю, что пишу отчеты, составляю исковые заявления и даю письменные показания под присягой.