Легко видеть

Подо Ржевом по воле Жукова ослабленные советские части с мучительным постоянством в течение многих месяцев бросали в безнадежные атаки на укрепленные огневые позиции немцев без поддержки артиллерии, танков и авиации. В Берлинском сражении, которым руководил лично маршал Жуков в ранге командующего Первым Белорусским фронтом и одновременно в ранге Заместителя Верховного Главнокомандующего вооруженными силами СССР (то есть Сталина) имел полную возможность создать подавляющий перевес, абсолютное превосходство над противником в пехоте, танках, артиллерии и авиации и действительно сделал это, создав необычайно высокую, прямо-таки рекордную плотность огня. Однако и подо Ржевом и под Берлином потери Советских войск были соизмеримы и ужасающи по величине. За шестнадцать дней Берлинской операции только Первый Белорусский фронт потерял 106 тысяч человек убитыми, но так и не смог овладеть столицей гитлеровского рейха, прежде чем Командующий Первым Украинским фронтом маршал Конев со своими войсками не осуществил охват Берлина с запада, потеряв при этом около половины того, что положил под огнем Жуков. Впоследствии даже он, Жуков, совсем не будучи склонным к самокритике, все же признавал свои тогдашние потери неоправданными.

Во всей Второй Мировой войне советские полководцы осуществили всего одну крупномасштабную стратегическую операцию в Суворовском стиле, то есть воюя не числом, а умением, но именно к ней маршал Жуков был совершенно непричастен. Её подготовку и проведение возглавлял маршал Василевский. И проведена она была не в Германии, где Жуков после капитуляции гитлеровского рейха оставался Главноначальствующим Советской военной администрации, а на Дальнем Востоке – во Внутренней Монголии и Манчжурии Китая, в Северной Корее, на Южном Сахалине и Курильских островах против мощных войск Японской Квантунской армии. Впрочем, Советская мощь, особенно, в технике, значительно превышала японскую. Но ее хотя бы использовали по уму, нанося глубокие проникающие, рассекающие и окружающие удары по противнику. Потери советских войск в итоге операции были куда меньше, чем у японцев, и это превосходство было достигнуто не только за счет количества и качества технических средств поражения, и не только за счет того, что против японцев были переброшены с Запада целые победоносные армии, имеющие колоссальный боевой опыт, но, главным образом, благодаря разумному использованию всех этих средств. Стратегическому мышлению Жукова такого умения явно не хватало. Но подстать его мышлению был и откровенный цинизм.

Михаил представлял, насколько шокировал главнокомандующего силами западных союзников СССР в Европе генерала Эйзенхауэра ответ маршала Жукова на его вопрос, каким способом советские войска преодолевали минные поля немцев. «Очень просто, – ответил Жуков, – войска колоннами проходили минные поля, не тратя времени на разминирование. А потери при этом были не больше, чем от пулеметного огня». По мнению Жукова, потери от пулеметного огня не были чем-то особенно страшным. С ним можно было бы согласиться, если б не знать, что основные потери советские войска на всех театрах военных действий понесли именно от пулеметного огня.