Лекции по искусству. Книга 3

Дева тешит до известного предела —Дальше локтя не пойдешь или колена.Сколь же радостней прекрасное вне тела:Ни объятье невозможно, ни измена!Посылаю тебе, Постум, эти книгиЧто в столице? Мягко стелют? Спать не жестко?Как там Цезарь? Чем он занят? Все интриги?Все интриги, вероятно, да обжорство.Я сижу в своем саду, горит светильник.Ни подруги, ни прислуги, ни знакомых.Вместо слабых мира этого и сильных —Лишь согласное гуденье насекомых.Здесь лежит купец из Азии. Толковым

Был купцом он — деловит, но незаметен.Умер быстро: лихорадка. По торговымОн делам сюда приплыл, а не за этим.Рядом с ним — легионер, под грубым кварцем.Он в сражениях Империю прославил.Столько раз могли убить! а умер старцем.Даже здесь не существует, Постум, правил.Пусть и вправду, Постум, курица не птица,Но с куриными мозгами хватишь горя.Если выпало в Империи родиться,Лучше жить в глухой провинции у моря.И от Цезаря далеко, и от вьюги.Лебезить не нужно, трусить, торопиться.Говоришь, что все наместники — ворюги?

Но ворюга мне милей, чем кровопийца.Этот ливень переждать с тобой, гетера,Я согласен, но давай-ка без торговли:Брать сестерций с покрывающего телаВсе равно, что дранку требовать у кровли.Протекаю, говоришь? Но где же лужа?Чтобы лужу оставлял я, не бывало.Вот найдешь себе какого-нибудь мужа,Он и будет протекать на покрывало.Вот и прожили мы больше половины.Как сказал мне старый раб перед таверной:«Мы, оглядываясь, видим лишь руины».Взгляд, конечно, очень варварский, но верный.

Был в горах. Сейчас вожусь с большим букетом.Разыщу большой кувшин, воды налью им…Как там в Ливии, мой Постум — или где там?Неужели до сих пор еще воюем?Помнишь, Постум, у наместника сестрица?Худощавая, но с полными ногами.Ты с ней спал еще… Недавно стала жрица.Жрица, Постум, и общается с богами.Приезжай, попьем вина, закусим хлебом.Или сливами. Расскажешь мне известья.Постелю тебе в саду под чистым небомИ скажу, как называются созвездья.Скоро, Постум, друг твой, любящий сложенье,Долг свой давний вычитанию заплатит.

Забери из-под подушки сбереженья,Там немного, но на похороны хватит.Поезжай, на вороной, своей кобылеВ дом гетер под городскую нашу стену.Дай им цену, за которую любили,Чтоб за ту же и оплакивали цену.Зелень лавра, доходящая до дрожи.Дверь распахнутая, пыльное оконце.Стул покинутый, оставленное ложе.Ткань, впитавшая полуденное солнце.Понт шумит за черной изгородью пиний.Чье-то судно с ветром борется у мыса.На рассохшейся скамейке — Старший Плиний.Дрозд щебечет в шевелюре кипариса.