Лекции по искусству. Книга 3

Очень давно, на лавочке перед гостиницей «Украина», я познакомилась с потрясающе красивым молодым человеком. Я сидела, ждала своих знакомых, и он сидел, кого-то ждал. И мы с ним разговорились. Я курю давно. Я закурила. Он оказался человеком, с которым я до сих пор дружна и который играет в моей жизни большую роль. Он самый молодой православный епископ в мире. А тогда, он заканчивал Духовную академию в Ленинграде. Его наградили орденом Владимира. И он настоящий монах, хотя мы познакомились на лавочке. Это отец Тимофей. Это Иерусалимский монах. Он министр иностранных дел епархии. Очень строгий, очень серьезный и, благодаря ему, я некоторое время читала лекции в Александро-Невской Лавре по канону и Иконостасу. Но мне очень тяжело было ездить все время из Москвы туда и обратно. Из-за детей. Поэтому я почитала, почитала и просто уже не могла физически. И вот, как-то раз, отец Тимофей рассказал мне очень много, за что я благодаря ему. Он мне многое сказал, обязательно настаивая на этой самой теме: о Приснодеве, непорочном зачатии, очищении, о мироочищении, почему обязательно надо было хранить девственность, почему это было так важно, и почему Дева, Богородица Дева радуйся. Это очень важная вещь. Она проходит красной нитью не только через всю эстетику русского искусства. Даже тогда, когда оно из древнерусского искусства стало светским и европейским. Все равно, женский портрет и женский образ проходят через всю абсолютно историю русского искусства, будь то Боровиковский или будь то Рокотов, или будь то Крамской, или будь то Поленов, или будь то Врубель. Все равно, когда русские художники пишут женщину — они пишут ангелов в душе, они пишут человека с ангелом в сердце. Они никогда не напишут экспрессивно или агрессивно женский портрет. Они обязательно напишут ангелов. Вы просто придите, посмотрите, пролистайте, чтобы потом вспомнить мои слова, И, конечно, когда Маяковский написал: «Пишу тебя так конечно, всех это сорвало — вырвало», то Бердяев сказал, что это не наше сознание. А началось все с блоковской «Незнакомки». Но с Блоком там другие дела — мы с вами об этом поговорим. Что касается Маяковского, когда он Лилю Брик подставил в этом самом новом европейском качестве, ну это же просто непереносимо нашей душе и сердцу. Ничего себе! Вот это мы понимаем — ментальный переворот. Тут и церковь снести недалеко, потому что в принципе это должна быть такая позиция. Что для всей русской поэзии, для нашего Пушкина, про которого, чтобы там не говорили, он для меня один создатель всей русской литературы или ее основоположник. Какие у него образы женские? «Чистейшей прелести, чистейший образец». Мы не берем жизнь человека, мы берем то, как отражается слово, а оно отражается, как слово искусства, как слово национального сознания. Вот где исток. Здесь. Вот в этой теме высокой жертвенности, высокой жертвы и непорочности. Она прижимает к груди ребенка, который еще от Нее не отделился, но глаза Ее устремлены не на Него — Она смотрит на нас и в глазах Ее великая всемирная скорбь, печаль за нас.

И Она дает это в свою жертву. Я хочу вам показать очень интересный аналог, практически современный. XV век, вторая половина XV века. Пьета. Положение во гроб. Я показываю именно ее, именно эту новгородскую Пьету, хотя могу показать и другую, но эта в достаточной степени редкая.

«Положение во гроб»