Лекции по искусству. Книга 3

Не менее, я бы сказала удивительная и странная вот эта вот икона «Одигитрия». Но вы понимаете, что я вам это все рассказываю в достаточной степени поверхностно. Мужское изображение в иконописи всегда, абсолютно всегда, имеет только два значения: или отроческое, или… Если бы вы только знали, как я страдаю, что такое плохое изображение. Красота немыслимая, невозможная, душераздирающая. Итак, мужское изображение имеет всегда два изображения — или отроческое или старческое. Когда я говорю слово «старец», я ни в коем случае не имею в виду старика. Я не имею в виду немощь. Я имею в виду «старец» в высшем значении этого слова. Умудренность. Мудрость. Высокомудрие. Поэтому и подчеркиваются эти лобные части лица. А иногда они просто так взвиваются. Обязательно борода. И все святые мужского пола изображены или отроками, или старцами. Или это возраст невинности. Почему Борис и Глеб? Почему Ярослав так замечательно сманипулировал Борисом и Глебом? Нагрешить не успели. Понимаете? Они детьми были, когда их Святополк-Окаянный пришил. Ну, царевичи из Вышгорода. На соколиную охоту ездили. Ну, такие были губошлепы, но совершенно очаровательны. Очень хорошо легли на эту карту. Вообще, конечно, образец мужа.

Борис и Глеб — настенная живопись. Исакиевский собор

Что является образцом для женщины — вы знаете. А образцом для мужчин является умудренность, мудрость, взвешенность. Не стариковская — ни в коем случае — сила, но сила мудреца. Или страсть воина и оба вне страстей. Один до страстей, другой над страстями, за страстями. Ни в коем случае не страсть. Вы знаете, что интересно, западная культура построена на страсти. У нас вообще отсутствует в России один цвет. В иконописи он отсутствует всегда, его никогда нет. А, вообще, он появляется в том же самом XX веке. И появляется удивительно, сразу. Это — фиалки, это сирень. На Западе сиреневые аметистовые одежды у священников. А как образуется аметистовый цвет? Совершенно генетическим и недопустимым для нас образом. Как же? На смешении красного и синего? А так разве бывает? Потому что красный цвет — алый. Это цвет чистой победы, крови, царственности. Понимаете? Но в чистом виде. А синий — это цвет духа, неба, насыщенности, это голубец Рублева. И как вы считаете, можно смешать эти два цвета? Демона с Ангелом? Вот они католики. Вот, где Троица вся сжата!

голос из зала:

Но у католиков это еще и цвет смерти.

Волкова: Смерти, не смерти.

голос из зала: Цвет окончания церковного года.

Волкова:

Это цвет не смерти — это вы так говорите: смерти. Это цвет momento mori. Это цвет Фауста, между прочим. Этот цвет — будь здоров! Мы себе этого не разрешаем, никогда.

голос зала: Это цвет Великого поста.

Волкова: Нет, в иконе этого цвета нет. Не сочиняйте, принесите мне икону с этим цветом. Нет, он впервые появляется в поэзии. В начале XX века он появляется в поэзии русских символистов. Он появляется в тени сирени. Он появляется вот в этой тени Врубеля. Он появляется в этой тени смешения любви земной и любви небесной. Но в России он даже не любовь земная, это просто цвет чистой победы, коронации, Троицы, но с синим смешивать нельзя. Вот я хочу показать вам эту замечательную икону. Она обязательно должна быть мною рассказана, хотя у нас осталось очень мало времени, но, все-таки, я вам ее расскажу. Вы освоили про мужчин и женщин? Поняли, почему Дон Жуан нам не полагается? Потому что, какой у него возраст? Чего он делает-то? Чем занят? Нет в России Дон Жуанов. Я, когда была очень маленькая и училась в школе, прочитала «Каменного гостя» Пушкина. Я до такой степени, расстроилась, что написала такие стихи. Вы меня извините, это и стихами назвать нельзя. Ни в коем случае не подумайте, что я вам читаю свою поэзию. Я стараюсь, вообще, этим не заниматься, потому что это очень опасные вещи, вот еще всерьез, чего-нибудь там сложишь — два слова с третьим и подумаешь. Я написала с таким детским максимализмом:

Я ненавижу Донну Анну

Я не хочу, чтоб погибали Дон ЖуаныХочу я быть Лаурою, с гитарой,Актеркой вольною, сестрою Дон Жуану.

Это, к сожалению, не православная поэзия. Донну Анну ненавижу до сих пор. До сих пор она — мой самый плохой женский образ. Чуть что, в обморок грохается, если надо что-то ответить — сознание теряет. Нехорошо.