Лекции по искусству. Книга 4

Эту тему «Мадонна Седия» я взяла не случайно. Мне кажется, что в Рафаэле, как в художнике, есть одна художественная черта, которая мало исследована, и к которой не проявлено пристальное внимание специалистов. Рафаэль был художником Возрождения и этим все сказано. Он был художником-гуманистом эпохи Возрождения и, как все большие художники того времени, обладал большими знаниями.

«Сикстинская мадонна»

Почему? Да потому что для того, чтобы оставить после себя то наследие, которое оставил Рафаэль или Микеланджело, или Мантенья, надо было очень много знать. Эти люди оставили после себя образы историко-духовные, философские, которые заставляют тебя непременно думать о том, что ты видишь и зачем это написано. В этом плане эпоха Возрождения, конечно, уникальна. Когда снисходит гений появляется одухотворенность, неизвестная никому. А Рафаэль безусловно был гением, и потому таинственен и нерасшифрован.

Я предлагаю вам сейчас посмотреть на «Мадонну в кресле» не так, как мы ее воспринимаем — эмоционально, а несколько с другой стороны. Обратите внимание на композицию, как она построена и организована. Что мы тогда видим? Мы видим, что центром картины, безусловно, являются два лица: матери и младенца, прижатые друг другу. Главным является лицо матери. Попробуем мысленно провести спиралевидную дугу вокруг лица матери. Потом выводим ее на внешнюю орбиту картины, затем снова ведем дугу, идущую по ее рукаву и руке младенца и, захватив уже два лица, вновь выводим дугу на орбиту. Заново проводим ее, и она идет по ноге младенца, захватывая при этом Крестителя и снова выводим дугу на орбиту. Теперь делаем половину оборота и смотрим. Перед нами графика спиралевидной композиции. Спираль в три с половиной оборота. И это не я придумала. Именно так была образована композиция этой картины. Она сначала была организована, а потом осмыслена, как образ. А что такое спираль в три с половиной оборота, как не очень широко известный вселенский знак. Космический. Знак построения Вселенной, а также спираль, находящаяся на панцире улитки. Так что это случайность или Рафаэль знал? Начиная еще со строительства Древних веков, начиная со строительства готических соборов, было принято вписывание фигур-символов в композицию, и Рафаэль владел этим искусством У художников эпохи Возрождения мало провалов. У них, у всех, была общая черта — они, прежде чем, что-либо делать структурировали свои произведения. И Рафаэль наипервейший конструктор всех своих вещей.

Мы воспринимаем Рафаэля, как художника эмоционального и гармоничного, совершенного в своей форме и духе. Он является художником очень конструктивным и в основе всех его работ лежит абсолютно архитектурно-конструктивная основа. Выражаясь современным языком, Рафаэль Санти является идеальным сценографом своих картин: и живописным, и монументальным.

Если мы продолжим эту тему и возьмем одну из его самых знаменитых фресок «Афинская школа», в станце делла Сеньятура Ватиканского дворца, то на ней мы увидим всех великих философов. В центре Платон, Аристотель, Пифагор, Диоген, Леонардо. Но, позвольте, в этой картине интересно прежде всего то, как он выстроил пространство самой школы. А ее композиция — это арка, вписанная в арку, вписанную в арку. И называется это — перспективно-ритмическое арочное построение. Главная и центральная арка является центром этой композиции — там, где изображены Платон и Аристотель. Они — ядро этой композиции. Потом начинается еще одна арка, которая захватывает определенное пространство, затем идет вторая, третья и, наконец, та, что наплывает на нас и мы становимся как бы частью этого арочного построения.

Афинская школа

Мы как бы входим внутрь этого пространства, оказываясь в афинской школе. Но здесь имеется еще одна тонкость. Дело не в том, что здесь есть конструктивно и архитектурно выстроенная театрально-сценографическая композиция с захватом зрительного зала, но и то, что он не просто так все это выдумал. Это один из неосуществленных архитектурных проектов архитектора Браманте, который разработал все это для неосуществленного им собора «Святого Петра».

Донате Браманте

Как видите, ничего не пропало, потому что Браманте был его соотечественником, другом, коллегой и не мог дать пропасть проекту. И, только после того, как он выстроил композицию, расположить фигуры философов не составило никакого труда. Это уже то, что называется на современном языке — мизансцены. А настоящие режиссеры знают, что сначала делается сценография всего, а потом располагаются внутри мизансцены. Рафаэль был идеальным современным сценографом. Не художником театра, не декоратором, а сценографом, где образ и пластически-архитектурное решение образа есть одно и тоже. Я скажу даже более кощунственную вещь, но с точки зрения композиции или сценографии, Рафаэль был во много совершеннее Микеланджело.

В станце делла Сеньятура, где расписана «Афинская школа», есть изображение замечательной фрески. Она называется «Парнас».

«Парнас»