Лекции по искусству. Книга 4

Наполеон Бонапарт дал своему пасынку Эжен (Евгению) де Богарне очень большие полномочия по захвату Испании. Тот ввел войска и что? Французы, которые позиционируют себя, как последователи Французской революции, говорят высокие слова, замечательно ведут себя в Миланских театрах, эти французские войска вели себя в Испании так, как ведут себя любые войска на оккупированной территории — поджигают, грабят, насилуют. Об этом Гойя и сделал две серии «Бедствия войны», оставив документы той страшной войны, оккупационной войны французскими войсками Евгения де Богарне. Правда, если очень хорошо всмотреться в эти гравюры, не все так однозначно. Сейчас речь идет о той картине, которая подобно «Сдаче Бреды» стала философией войны человека 19-го века — не гуманиста 17-го века, а человека 19-го века. Я имею в виду картину, которую написал Гойя тоже по совершенно документальному поводу. Когда в Испании началась партизанская война против оккупантов, что совершенно нормально для любого народа, то французские войска взяли в заложники мирных жителей и сказали, что если к определенному времени не прекратятся эти действия, то будет расстрелян каждый 20-ый заложник. И Гойя показывает этот расстрел.

Эта картина производит невероятное впечатление не только сегодня, а вообще. Это великая картина висит в Мадриде и имеет очень большие художественные последствия, о которых я сейчас скажу. Если в картине Веласкеса два человека, то на этой один, от которого исходит самое активное, желтое цветовое пятно. И этот человек, раскинув руки и стоя на коленях, оказывается выше всех. Он выражает собой крик Испании. Протест Испании.

Самое главное в этой картине — заложники. Посмотрите на того, кто нарисован с левой стороны и его фигура по отношению к зрителям ближе всего. Это крестьянин и он убит. Но, как он лежит! В объятьях земли. Он, как бы обнимает землю, прижимается к ней! А как идут другие заложники под расстрел? Они идут, закрыв лицо руками.

Война темна и ночь пала на Испанию. И картина Гойи написана в сумерках. Еще не пришел час петуха, еще не стаяла ночь, и не наступило утро. Он описывает самый-самый странный час суток — тот самый «час беса» и тот человек с раскрытыми руками отпустил от себя страх. Боятся все, а он не боится. Он этим жестом рук, раскинутых как крест, выпустил из себя птицу страха. Он больше не боится ничего. И это отсутствие страха делает его победителем — единственным победителем, центром этой картины.

Правая сторона картины очень интересна. Она показывает французскую армию, расстреливающую заложников в этот самый сумеречный «час беса». Они поставили около своих ног очень большой фонарь и придвинули свои винтовки прямо к лицу. Обратите внимание, они и на людей вовсе не похожи. Вместо них стоят какие-то членистоногие, такие многоножки. У них и лиц-то нет — дула у них вместо лиц и эти дула направлены на абсолютно боящихся и беззащитных людей. У них одинаковые кивера, у них одинаковые заплечные мешки, они все одинакового роста. И еще, у Гойи очень интересно работает свет. Его французы кажутся почти бесплотными. Они нелюди. И Гойя подчеркивает это.

Я хочу напомнить, что когда Пикассо писал свою картину «Война в Корее», он использовал этот прием Гойи в «Расстреле 2 мая 1808 года».

Для Пикассо цитирование мировой классики ― это одно из самых любимых занятий. Когда большие художники цитируют — это не значит, что они просто цитируют, это значит, что они разговаривают со своими предшественниками. Они ведут живой диалог, и этот живой диалог у Пикассо получается, как ни у кого! С кем только он ни общается! Вы посмотрите, как он общается с античностью, как он говорит с античностью, как он говорит с эпохой Возрождения, с современниками!

Это совершенно удивительное общение. И, конечно, он очень много общается с Веласкесом, а тут «Менины» — это просто отдельные истории, это вариации на тему «Менины» Веласкеса у Пикассо. И свой, безусловно, вне всякого сомнения, вариант «Война в Корее».

«Война в Корее»

Цитаты у большого художника ― это так прекрасно, это является свидетельством его связи с культурой.