Лекции по русской истории. Северо-Восточная Русь и Московское государство

Остается рассмотреть тверское дело. Когда Иван III взял власть в свои руки, тверским великим князем был одиннадцатилетний Михаил Борисович, и с ним был возобновлен договор на началах равного братства с гарантией полной самостоятельной власти: Москва обещает Михаилу быть с ним «за один» на удельных князей тверских, если те «згрубят» ему как великому князю, и их «к собе не примати»; также с гарантией Михаилу права свободно сноситься с Ордой[266]

. На деле союз предоставлял Ивану III помощь тверских сил в обоих новгородских походах, в сборе сил против хана на Угре. Михаил делал даже больше, чем предполагалось союзным договором: давал в походе великому князю «корм по вотчине своей», словно московские войска шли по его зову ему в помощь. Московская сила нависла над Тверью и начала поглощать в себя силу тверскую. В 1476 г. поехали с Твери служить великому князю Ивану Васильевичу многие бояре и дети боярские: Григорий Никитин, Иван Жито, Василий Данилов, Василий Бокеев, три Карповича, Дмитрий Кондырев и «инии мнози». После 1480 г. этот напор становится грознее. Падение Новгорода, ликвидация притязаний великокняжеской братьи, усиление власти во Пскове, новый договор с Рязанью – все черты крепнувшей концентрации московской властной силы встревожили руководителей тверской политики и толкнули их на попытку снова искать опоры на западе.

Эти западные связи Твери никогда не прерывались. В 1471 г. Михаил Борисович женился на дочери Семена Олельковича, князя киевского, но она в 1483 г. скончалась, и в связи со второй его женитьбой начались сношения о союзе с Казимиром. Заключен был по форме литовской великокняжеской канцелярии договор о союзе[267]

; Михаил обязывался с Казимиром «стояти за одно противу всих сторон, никого не выймуючи, хто бы коли ему немирен был», особенно «где будет (тверичам) близко». Москва не была названа, но формулы и так достаточно красноречивы. В остальном договор сходен с московским – по равному братству, по гарантии целости и независимости великого княжества Тверского; словом, договор был по старине, повторяя почти буквально договор Бориса тверского с Литвой 1449 г. Действительно ли все это было актом тверской инициативы, или тут скорее видны шаги политики литовской, нашедшей отклик в Твери? Есть данные думать о почине из Вильно, где тогда же «верховские князья» – воротынский, одоевский, новосильский – возобновляют договор о верной, бесхитростной службе и послушании великому князю литовскому и его преемникам. Казимир, наладивший, казалось, прочное соединение польских и литовских сил, закреплял и русские свои связи перед лицом надвигавшейся Москвы. Союз Михаила с Литвой должен был быть закреплен его браком с какой-то внучкой Казимира. В мотивах нападения Ивана III на Тверь наши летописи указывают его договор с Казимиром, что «женитися ему у короля», что он «испроси у короля за себе внуку». Известий о том, чтобы этот брак состоялся, нет, и, видно, Иван Васильевич раньше двинулся в поход, чем созрел вполне литовский союз. Для него «Тверское взятье» не было только делом приобретения земли и власти. Оно тесно связывалось с общим международным положением на западной границе, с той политикой, которую он развернул против Литвы, завязав отношения с ее врагами – Стефаном, воеводой волошским, чью дочь в 1483 г. сосватал за сына, с Венгрией, с папской курией, учитывая и ее влияние на польскую политику. Сломить опору – и так шаткую – Казимира в русских промежуточных областях, поставить твердо государственную границу в Литве наиболее для себя выгодно, перетянув колеблющиеся русские силы на свою сторону, – было для политики Ивана прямой необходимостью.

Быстрое наступление «порубежной рати» московской принудило Михаила Борисовича к челобитью на всей воле великого князя. Заключен был в конце 1484 г. договор, который вводил тверского великого князя всецело в московскую политическую систему. Михаил Борисович вынужден целовать крест «к своему господину и брату старейшему к великому князю Ивану Васильевичу всея Руси и к его сыну, к своему брату старейшему к великому князю Ивану», признать себя равным младшему брату великого князя, Андрею, сложить «перед московским послом крестное целование к Казимиру» и впредь не сноситься ни с ним, ни с кем иным без ведома московского великого князя и «никоторыми делы» не отступать от Москвы, будучи с нею заодин на всякого ее недруга.

Этим договором Тверь, сохраняя внутреннюю автономию под властью своего великого князя, решительно вводилась под политическое верховенство Москвы. Но она стоит еще рядом с великим княжением Ивана III, которое отчетливо определяется как состоящее из Москвы, Великого Новгорода и Пскова, со всеми «местами», что к ним тянут, и есть вотчина Ивана Васильевича, его детей и внуков. Властно звучит в этом договоре и воля великого князя определять своим решением спорные границы: «а что назовет князь великий земель своими землями и новоторжскими, то те земли князю великому».