Лемурия: эпоха Великого Огня

Вайду вернул к действительности противный хриплый голос, раздраженно повторяющий ее имя. Она вздрогнула и приподняла опухшее от слез лицо. На мелководье покачивалась на волнах Майра. Русалка яростно почесала рыжую лохматую голову и гневно рявкнула:

–Астим!!

–Он умер, – чужим, бесцветным голосом прошелестела Вайда.

Русалка фыркнула:

–Мертвые так не жрут!

Майре так понравилась собственная шутка, что она залилась оглушительным хриплым смехом, перемежающимся бульканьем и повизгиваньем. Вайда безучастно смотрела, как Майра трясется от смеха, мотает косматой головой, шлепает по воде руками и хвостом. Она понимала, что всякий по-своему сходит с ума: ведь русалка за эти десять лет привязалась к Астиму и теперь, после его смерти, она наверняка страдает. Русалка отсмеялась и, тяжело присвистывая жабрами, устало выдохнула:

–Жив.

Вайда не поверила своим ушам. Она ущипнула себя, чтобы проснуться от чудесного сна, но русалка не исчезла. Мир вспыхнул всеми цветами радуги, наполнился птичьим гомоном, плеском волн, ароматами дыма и цветов.

–Не может быть…

–Жив. На острове. Сидит, жрет рыбу.

–Астим жив! Жив! Но как ему удалось спастись? Скажи…

Русалка досадливо махнула рукой:

–Цыц. Сам скажет. Плывем.

Вдруг в сердце воткнулась ледяная игла сомнения. Как можно верить русалке? Этой полурыбе с холодным сердцем? Этой бесстыднице, увешанной золотыми украшениями – подарками похотливых лемурийцев? Этой водяной ведьме, околдовавшей Астима? Девушка тихо спросила, с трудом шевеля непослушными губами:

–Почему я должна тебе верить?

Насмешливая гримаса исчезла с лица русалки, ее сменило непривычно серьезное и даже торжественное выражение. Глядя Вайде в глаза, она ответила:

–Любишь его? Верь.

Вайда, не отрываясь, смотрела в красивые зеленые глаза русалки. Ненавистные красивые зеленые глаза. Она так ненавидела русалку за вечера, которые Астим проводил на побережье, за запах океана, запутавшийся в его волосах, за прилипшую к руке рыбью чешуйку. Но больше всего – за то, что она, Вайда, научилась ревновать и ненавидеть. А вдруг подлая русалка обманывает ее? Хочет завлечь в океан и утопить?

–Любишь его – верь, – повторила Майра, – Астим ждет.

Вайда напряженно вглядывалась в красивое бледное лицо, но не видела ни злобы, ни ненависти, ни коварства. Она вдруг почувствовала, как растаяла острая льдинка ревности, столько лет коловшая сердце, на лбу и возле губ разгладились складки горечи, обещавшие стать глубокими морщинами, всегда сдавленная обидой грудь облегченно вздохнула. Годы, омраченных ненавистью! Сколько слез она пролила зря! Сколько страданий причинила и себе, и Астиму!

–Я верю тебе. Отведи меня к нему.

–Плывем!

Вайда легко вскочила с песчаного берега и побежала к воде, но бессильно остановилась.

–Как же я поплыву?

Майра презрительно фыркнула:

–Легко. Правая рука, левая, хвост. Правая, левая, хвост.

–Но ведь у меня нет хвоста!

–Ноги тоже сгодятся.

Радость подхватила Вайду и понесла к кромке воды. Страх перед Океаном куда-то исчез, каждая клеточка тела бурлила энергией и стремилась к воде. Вайда с разбегу прыгнула в волну. Сколько воды! Какая она мокрая, зыбкая, теплая! Она почувствовала, как ее подхватили сильные руки Майры. Она неуверенно загребла правой рукой, левой, ударила по воде ногами, затем еще и еще раз. И вдруг Вайда почувствовала, что тело стало очень легким – настолько легким, что не тонуло в Океане. Наоборот, теплая вода упруго выталкивала его на поверхность. Майра это почувствовала и тихонько убрала руки. Но Вайда даже не обратила на это внимание – она плыла! Легко, свободно, радостно плыла, рассекая ласковую водную толщу.

Но вскоре эйфория прошла, а вместе с ней и прилив сил. От непривычной нагрузки заболели руки и ноги, участилось дыхание. От вида бескрайней покачивающейся водной глади закружилась голова. Вайда заставила себя сделать еще несколько судорожных гребков, а потом безвольно застыла, чувствуя, как отяжелевшее тело покорно погружается в воду. Но Майра была начеку: она невозмутимо вытащила нырнувшую девушку за волосы и сильно толкнула вперед.

–А ну, плыви! Слабачка… – русалка подумала и добавила длинное замысловатое ругательство.

Вайда разозлилась не на шутку: и за слабачку, и за нецензурную брань, и за резкую боль. Наверняка клок волос выдрала, рыба несчастная, ведьма хвостатая, тварь продажная…Тем временем продажная тварь весело захрюкала и забулькала, и Вайда поняла, что ругается вслух. Позабыв, что порядочные лемурийки не произносят грубых слов, она продолжила высказывать все, что думает о Майре. Русалка пришла в восторг, ответила в самых непристойных выражениях, да еще и брызнула водой в лицо и поплыла прочь с гнусным хихиканьем. Разъяренная Вайда ринулась догонять. Весь путь до острова они совершили, ругаясь и одаривая друг друга брызгами, щипками и тычками. Вайда изо всех сил тянулась к рыжим космам врага и даже вздрогнула от неожиданности, услышав:

–Все. Остров.

На маленьком островке сидел Астим – живой, здоровый и в прекрасном расположении духа. Он жарил рыбу на костре и тихонько напевал.

–Эй, ты! – позвала Майра – Гля, кто со мной!