Ленин и Троцкий. Путь к власти

В настоящее время, когда портрет Николая II принято рисовать исключительно светлыми и гуманными красками, приходится напоминать о действительном характере этого человека, которого современники называли не иначе как «Николай Кровавый», равно как о его подлинной роли в истории страны. Взять хотя бы отношение батюшки-царя к действиям погромщиков. С момента восшествия на престол Николай II обращался к насилию при каждом удобном случае. В 1895 году, через год после коронации, царь отправил в гренадёрский полк, отличившийся в подавлении рабочих беспорядков, телеграмму следующего содержания: «Весьма доволен спокойным и стойким поведением войск во время фабричных беспорядков»^[345]. В 1905 году его реакция была аналогичной. «На террор нужно отвечать террором, – писал император своей матери в письме от 29 декабря 1905 года, комментируя жестокие репрессии в отношении прибалтийских крестьян. – Орлов, Рихтер и другие действуют отлично; много банд уничтожено, дома их и имущество сжигаются»

^[346]. Чуть погодя, получив известие о захвате Риги и об устроенной капитаном Оттоном Рихтером виселице для главных агитаторов, царь написал на полях телеграммы: «Молодец!»^[347]

В 1907 году Бернард Пэрс, автор одной из наиболее известных книг по истории России, спросил русского мужика, что тот думает о событиях пяти прошедших лет. «Пять лет назад была вера [в царя], а также страх, – сказал крестьянин. – Теперь веры нет, остался только страх»^[348].

В ответ на революционное движение рабочих царизм устраивал кровопролитные погромы против евреев, социалистов и «интеллигенции». За один месяц после обнародования Манифеста 17 октября были убиты почти четыре тысячи человек, ещё десять тысяч человек получили ранения в ходе кровавых беспорядков. Многие социал-демократы погибли в этих погромах, в частности видный большевик Николай Бауман, которого убили в Москве вскоре после освобождения из тюрьмы. Похороны Баумана переросли в массовую демонстрацию рабочих. Гроб с телом носили по улицам в сопровождении оркестра, играющего революционные песни.

«Партийные вожди несли венки, красные флаги и тяжёлые бархатные транспаранты, на которых читались богато украшенные золотом лозунги борьбы. А вслед за ними боевым строем, по десять в ряд, шли массы скорбящих, всего около 100 тысяч человек. Это скорбное шествие, со стороны напоминающее религиозную процессию, длилось весь день, останавливаясь в разных точках города для пополнения своих рядов. Когда шествие проходило мимо консерватории, к нему присоединился студенческий оркестр, который, совершая панихиду по революции, начал многократно исполнять песню: “Вы жертвою пали в борьбе роковой…” Тяжёлая поступь демонстрантов, их меланхоличная музыка и по-военному организованные ряды людей выглядели очень угрожающе. С наступлением вечера зажглись тысячи факелов, осветив красные полотна. Речи у могилы звучали проникновенно, эмоционально и возвышенно. Вдова Баумана обратилась к массам с просьбой отомстить за смерть мужа. И, когда процессия двинулась обратно к центру города, завязались отдельные бои с черносотенными бандами»^[349]

.

Черносотенцы, финансируемые и снабжаемые властями как вспомогательные вооружённые силы государства, неоднократно совершали жестокие убийства и пытки. Легко доказать связь между погромами и властями, начиная от начальника местной полиции до самого императора. Николай II лично интересовался работой «Союза русского народа», который стоял за действиями черносотенцев. Прямая связь царя с черносотенным движением не вызывает сомнений. В одной из современных книг по истории России читаем: