Ленин: Пантократор солнечных пылинок

И все же, хочешь не хочешь, пандемониум «авангардистов» находился совсем рядом с домом, и вряд ли можно было никак не пересекаться с этими людьми в узком переулке. В начале 1920-х писатели, художники, революционеры, шпионы, дезертиры, проститутки разъехались по домам, кабаре закрыли – однако лет десять назад его реанимировали; внизу магазин какой-то арт-дребедени, наверху кафе с обычной мурой, и оттуда можно пройти в небольшой зал. В момент посещения заведения автором этой книги в помещении проходила некая «дуэль поэтов»: на экране демонстрировались цитаты из Эйнштейна, и посетители выглядели обычными хипстерами; тоже, в своем роде, – если считать, что дадаистский фарс был реакцией на трагедию мировой войны – «отрицание отрицания».

Как и многие периоды жизни Ленина, «третья Швейцария» лишь кажется абсолютно прозрачной, однородной и равномерной, тогда как на самом деле есть крупные временные отрезки, словно скрученные в завиток и не позволяющие себя разглядывать, внушающие сигналы о том, что они либо ничем не отличаются от всего остального, либо не существуют вовсе, и не стоит тратить время на то, чтобы попробовать потыкать туда палкой.

Горный пансион, выисканный Лениным для летнего отпуска-1916 по газетам, был, возможно, самым дешевым во всей Швейцарии – и стоил всего в два с половиной раза дороже, чем они платили за одну комнату в Цюрихе. Каммерер, хозяин квартиры на Шпигельгассе, что интересно, утверждает, что «когда заболела жена Ленина, они отправились вдвоем во французскую Швейцарию»; видимо, ВИ из конспирации не стал сообщать сапожнику свой адрес. На самом деле, уехали они на восток, в кантон Санкт-Галлен, километров за 80 от Цюриха мимо озер Оберзее и Валензее; глухие места почти на границе – там, где Лихтенштейн вклинивается между Швейцарией и Австрией.

Исследователь Р. Элвуд обратил внимание, что Ленин оказался в эпицентре Хайдиленда – месте, где разворачивается действие культового детского романа Йоханны Спири «Хайди» – «Гарри Поттера» XIX века, детской книжки, которая и в наши дни остается номером один в своем классе в Швейцарии – с впечатляющим тиражом 50 миллионов экземпляров и двадцатью экранизациями. Сам Ленин, впрочем, едва ли знал, куда его угораздило попасть.

Дешевизна объяснялась меж тем географией: пансион «Чудивизе» располагается в восьми километрах – на 800 метров выше; два часа изнурительной ходьбы – от деревни Флумс. Сейчас эта недвижимость, странное дело, принадлежит католической организации «Opus Dei» – той самой, с которой так живо воюет главный герой серии детективов Дэна Брауна, специалист по символам. В 1916-м единственным способом попасть сюда было пройти по тропе; багаж грузили даже не на лошадь – на осла (постоянно поминаемое марксистами животное – явно тоже ожидающее своего Роберта Лэнгдона: из-за ослов, напомним, раскололась в 1903-м РСДРП; «бандой ослов, слепо верующих в нас» называл Энгельс партию; ослами называл Ленин врачей-большевиков и т. п.). Такой способ связи исключал возможность присылки книг из библиотек, поэтому работать Ленину было особо не с чем.

Ульяновы выехали в середине июля – и, пишет Крупская, прожили там до конца августа; однако судя по тому, что в первой половине сентября никаких следов Ленина в Цюрихе не осталось, а в тамошней библиотеке он впервые появляется аж 22 сентября, – очень похоже, что «Чудивизе» продлилось аж два месяца. И судя по тому, что за все это время написаны только «Итоги дискуссии о самоопределении», большую часть времени ВИ отдыхал; это последний его настоящий хороший отдых перед 1917 годом и всем, что последовало дальше.

Здесь его беспокоят вопросы скорее организационного характера – куда пропала рукопись отосланного в Петербург «Империализма», почему Инесса Федоровна пренебрегла его советами поехать в отпуск куда угодно, только не в Зеренберг, осточертевшая молочная диета в пансионе, а также слишком громкое исполнение по утрам персоналом и отъезжающими постояльцами традиционной песни с припевом «Прощай, кукушка» (НК пишет, что он прятался от этого звука, глубже залезая под одеяло).

Здесь он мог реализовать свою любовь к горному туризму и отпускам в полной мере. Никакой прислуги не полагалось – и среди прочего нужно было самим чистить свою походную обувь. Видимо, под навесом рядом с домом орудовала щетками целая компания веселых туристов; Крупская запомнила это потому, что однажды ее муж «так усердствовал, что раз даже при общем хохоте смахнул стоявшую тут же плетеную корзину с целой кучей пустых пивных бутылок».

Похоже – мы знаем об этих месяцах крайне мало – Ульяновы были счастливы здесь; ну, насколько могут быть счастливы супруги, которым под пятьдесят, которых уже не ждет в жизни ничего особо нового и у одного из которых только что умерла мать.