Ленивый любовник

Приняв душ, одевшись и просмотрев газеты, я подошел к окну поглядеть на дождь. Потом позвонил портье узнать, нет ли больше писем. Я не хотел занимать телефон, который мог и зазвонить. Если бы я нервничал весь день, ночь и следующий день, это ничему бы не помогло. Но просматривая газеты, я все же посматривал на часы, пересчитывая местное время на нью-йоркское. Одиннадцать пятнадцать – это два пятнадцать. Четыре минуты второго – четыре минуты пятого. Час сорок пять – это без четверти пять, почти конец рабочего дня. Я отбросил еженедельник. Некоторое время смотрел на дождь за окном. Потом позвонил, чтобы принесли обед,

Я ел жаркое, когда зазвонил телефон. Чтобы убедиться, что я спокоен и уравновешен, я прожевал и проглотил кусок и лишь после этого снял трубку.

– Мистер Гудвин? – послышался голос миссис Поттер. – Я только что разговаривала с Нью-Йорком. Звонил мистер Корриган.

Я был рад, что успел проглотить жаркое.

– Господи! Что он говорит?

– Спросил о мистере Финче. Я сказала все, что нужно. – Она говорила быстро, но я не хотел ее останавливать. – Спросил о рукописи. Я ответила, что она у мистера Финча. Он хотел также знать, читала ли я или, может быть, видела рукопись. Я сказала, что нет. Он посоветовал, чтобы я не подписывала никакого документа и не соглашалась ни на что, пока он не поговорит со мной. Вечером он вылетит из Нью-Йорка и будет в Лос-Анджелесе завтра в восемь утра. Приедет прямо ко мне.

Хорошая история! Я прожевал кусок жаркого, который давно остыл на тарелке. Он был очень вкусным.

– Вам не показалось, что он что-то подозревает?

– Нет! Я превосходно сыграла роль.

– Не сомневаюсь. Если бы я был рядом, то погладил бы вас по головке. Может быть, даже пошел дальше. А может быть, приехать? Мы бы повторили то, что вы должны сказать!

– Ни к чему. Я все отлично помню.

– Хорошо. Корриган захочет как можно скорее увидеть Финча, но и вас может кое о чем расспрашивать. Что вы скажете, если он заинтересуется письмом, в котором ваш брат упоминал о своем романе.

– Скажу, что у меня нет письма, я его уничтожила.

– Хорошо. Он будет у вас около девяти. Когда ваш муж выходит из дома?

– В двадцать минут восьмого.

– Есть один шанс на миллион, что вы окажетесь в опасности. Даже если Корриган убийца, он знает, что вы не читали рукописи. Но рисковать не стоит. Я сам не смогу приехать в Гленвиль, так как должен быть у Финча, пока Корриган не приедет к нему. Послушайте меня. В восемь утра к вам явится кто-нибудь из Юго-Западного агентства, частного детективного бюро. Спрячьте его так, чтобы он все слышал, но его самого было бы не видно. Задержите его…

– Это ни к чему. Ничего со мной не случится.

– Скорее всего, так. Но три убийства из-за одной рукописи – этого вполне достаточно. Он будет там, а вы…

– Мой муж мог бы освободиться на полдня и остаться дома.

– Исключено! Ваш разговор с Корриганом будет слишком щекотливым. Нельзя, чтобы в нем принимал участие кто-либо посторонний, даже ваш муж.

Человек посланный Юго-Западным агентством, явится к вам, вы его впустите, спрячете и задержите еще на час после ухода Корригана. Либо вы соглашаетесь, либо я сам приеду и все возьму на себя. Где остановился Финч?

– В отеле «Южные моря».

– Опишите его.

– Высокий, старше тридцати. У него худое лицо и руки, темные глаза. Когда он говорит, то смотрит собеседнику прямо в лицо.

– Хорошо, но, ради Бога, по ошибке не дайте описание моей внешности. Помните, что вас посетил Финч, а не я.

– Честное слово, мистер Гудвин, если вы мне не доверяете…

– Что вы! Еще как!

– Вот и хорошо.

– После полудня я у себя. Если буду нужен раньше, сообщите, мне передадут. Желаю успеха!

– Вам тоже.

Жаркое совсем остыло, но все равно было вкусным. Я доел его и почувствовал себя великолепно. Позвонил Финчу в отель «Юные моря» сообщить, что рыба клюнула, и даже сильно, и что я буду у него завтра в восемь утра. Затем хотел соединиться с Нью-Йорком, поднял трубку и положил ее обратно. Было бы преувеличением опасаться, что связь из номера Джорджа Томпсона с Ниро Вульфом может быть рискованной. Но лучше пересолить, чем недосолить. Я взял плащ и шляпу, спустился в холл и под дождем дошел до ближайшего магазина. С противоположного конца континента до меня дошло только ворчание. Только ворчание – и ничего больше. У Вульфа не было ни замечаний, ни предложений. У меня сложилось впечатление, что я помешал ему в чем-то важном, например, в решении кроссворда.