Лента Мебиуса

– Понимаешь, Аннет… – сказал он, – Поль мне нужен… Поль… он часть меня… Я знаю, он бродит по ночам по набережным, вдоль Сены… Мне только так и удастся увидеть его. Я уверен. Днем он не дается в руки. Он неуловим. При свете дня он исчезает. Он одинок. Так же как и я… Это какое-то наваждение. Нет-нет, не думай, я не сошел с ума! Если хочешь, если не боишься! – вставай, одевайся и – в путь!

Глава 21

Лунное золото уличных фонарей, матовое сияние витринных стекол, разноцветные огни синематографов и иных заведений с фонариками у входа, время работы которых ограничено лишь концом света, – всё сливалось в один сверкающий поток. Словно изнывающая от изобилия огня вселенная отпустила ночной земле внеплановую долю животворной энергии, принявшей подобие пылающей реки.

Взявшись за руки, Самсон и Аннет летели по ночным улицам, едва касаясь подошвами камней мостовых и плиток тротуаров. В ушах звенел беспокойный ветер.

Что это было? Объединенный дивный сон, привидевшийся одновременно и нетрезвому путешественнику, который стремился попасть в прошлое, и его отчаянной возлюбленной, похожей на дерзкого мальчишку?

Или, действительно, посетил Самсон той волшебной ночью заколдованные берега темноводной, манящей Сены, когда пролетал вместе с невесомой Аннет между серебряными платанами над камнями набережных, вдыхая пьянящий, плотный воздух, пахнущий ночной рекой? Этого не знает ни автор, ни сам король, ни его прекрасная спутница со скуластым лицом.

«А еще говорят, нельзя возвращаться назад, в прожитые годы, – думал Самсон с воодушевлением, – вон мы как несемся! Кто бы мог представить, что я еще могу летать с такой сатанинской скоростью! Уже одно это заслуживает того, чтобы на время покинуть Асперонию и приехать сюда.

Ах, какая девушка! – он сбоку посмотрел на возбужденное лицо Аннет, омываемое ветром с Сены. – Как хороша! Но что же мне с ней делать? Взять с собой? Что бы я себе ни говорил, а рано или поздно возвращаться придется. У меня нет сил расстаться с этой девчонкой! Кажется, я наконец-то полюбил…

А как же Сюзанна? Выдам-ка я ее замуж за Нисельсона, вот что я сделаю! Она, конечно, огорчится… Чтобы она успокоилась, удостою-ка я ее в последний раз своим благосклонным вниманием, трахну на прощание, как полагается, по-королевски, и выдам замуж!

Думаю, граф будет доволен, во-первых, он должен будет благоразумно и благодарно осознать, что его предшественниками были не какие-то конюхи или лесорубы, а сам король и представитель святой католической церкви, незабвенный каноник Пиллигрини, царствие небесное этому достойному человеку, давшему очаровательной Сюзанне все то, чем она потом щедро поделилась со мной. И этого добра, которым она делилась со мной, у нее в запасе еще столько, что хватит на целый батальон Нисельсонов…

И, во-вторых, не голую же я, в самом деле, отдам ее графу, а с приданным! Отберу у старого вора Шауница кусочек его роскошного поместья…

И, в-третьих, чтобы граф не слишком ревновал невесту к ее прошлому, будем считать, что я воспользовался своим неотъемлемым средневековым правом, священный правом первой ночи.

Так и объявим ему, что мои прежние отношения с Сюзанной – это не что иное, как лишь сильно затянувшаяся первая ночь, положенная мне по праву как королю и главному феодалу страны в соответствии с древней традицией да к тому же еще и освященная церковью в лице ее добродетельного служителя – приснопамятного каноника Пиллигрини. И что граф должен не ревновать невесту ко мне и к покойному священнику, а благодарить Бога за то, что Сюзанна блюла – как могла – свою честь и поэтому предшественников у него было всего двое», – решил Самсон.

– Я больше не могу! – взмолилась Аннет и остановилась. Она совсем запыхалась. – Эта беготня меня доконает! Вместо того чтобы спать, мы, распугивая прохожих, носимся по улицам, как какие-нибудь филины…

– Ты хотела попробовать, каково это – быть фавориткой короля. Терпи, милая, у них нелегкая доля. Если ты думаешь, что в обязанности возлюбленной порфироносца входит лишь лежание в постели до одури и раздача оплеух служанкам, ты на неверном пути. В Асперонии насчет фавориток…

– Пошел ты к черту со своей дурацкой Асперонией!

– Тсс! – зашипел Самсон и прижал палец к губам. В неверном свете уличного фонаря он увидел темную, почти черную фигуру человека, который, стоя в позе нищего, украдкой пересчитывающего медяки, еле слышно что-то напевал или молился.

– Это он, это он… – зашептал Самсон, уверенный, что видит спину своего друга. Черный человек стоял возле дерева, склоненного к воде, и, казалось, наклонялся вместе с ним, рискуя опрокинуться в реку.

Человек нагибался все ниже и ниже. Самсон, скованный непонятным чувством, недвижимо стоял на одном месте. Аннет прижалась к нему и дрожала как в лихорадке.

Секунды тянулись, и вот настал миг, когда голова незнакомца перевесила, и черный человек с громким всплеском обрушился в воду. Раздался жалкий захлебывающийся крик.

Самсон думал недолго.

– Я спасу тебя, мой друг, – вскричал он, подбегая к краю набережной, – я спасу тебя! Держись, Поль!