Лента Мебиуса

Вспоминая потом все перипетии той необычной ночи, Самсон пришел к выводу, что Господь в соответствии с какими-то своими таинственными замыслами поколдовал и на время лишил его разума.

А то, что Самсон сколько-то минут был в невменяемом состоянии, не подлежит никакому сомнению. Ибо чем иначе можно объяснить его в высшей степени безрассудный поступок, когда он, не проверив предварительно глубины Сены у берега, неосмотрительно сиганул за черным неизвестным человеком в неизведанные пучины ночной реки?

Что им двигало? Какие такие побудительные мотивы! Кем ему приходился неизвестный, решивший свести счеты с жизнью?

Неужели и вправду Самсон поверил желаемому, но маловероятному? Тому, что несчастный самоубийца и впрямь Поль?

Кто он ему, этот провонявший мочой и плохой водкой парижский клошар, возникший на берегу, как фантом, порожденный пьяными фантазиями короля?

Вытащить на берег обмякшее тело черного человека оказалось труднее, чем Самсон предполагал. Одежда обоих купальщиков намокла, отяжелела и сковывала движения. Помогла Аннет.

Когда Самсон и бездыханный незнакомец очутились на берегу, вдали раздались лающие звуки автомобильной сирены. Звук медленно приближался. Кто-то из одиноких, страдающих бессонницей наблюдателей ночного неба, которых всегда полно среди пожилых горожан, видимо, «засек» падение тела в реку и сообщил по телефону в полицию.

Самсон с холодным любопытством рассматривал лицо утопленника. Изможденный, опустившийся, вероятно, много лет спивавшийся человек лет сорока. На этом сходство с Полем заканчивалось. Это был явно не Поль… Король был вне себя от злости.

У Самсона появилось жестокое желание скинуть тело назад в Сену. Это свидетельствовало о том, что рассудок возвращался к нему.

Звук сирены приближался. Нельзя было медлить ни секунды. Встреча с представителями власти не входило в планы короля. Самсон, разбрызгивая вокруг себя грязную воду, потряс головой, крякнул и сделал шаг к Аннет.

Утопленник вдруг судорожно, с глубокими грудными хрипами, вздохнул. Открылись пронзительно синие глаза черного человека, набухшие губы его раздвинулись, и он произнес, покосившись на Самсона:

– Ты похож на большую собаку, добрый человек… Мне нечем тебя отблагодарить. Разве что проклясть?! Не надо было делать этого… Тебе никогда не хватало чуткости, Сонни, окаянный ты балбес…

Внезапно мир наполнился тишиной.

Долгие годы, выкрученные, как мокрое белье, съежились и превратились в короткое воспоминание.

Окуклились, затвердели и осели на дне памяти такие мелочи как совесть, покой, долг, надежды, страдания, боль, радость, блаженство и прочее, из чего состоит жизнь каждого из нас.

Самсон опустился на колени и положил руку на плечо Поля.

– Я могу тебе чем-нибудь помочь?

– Самое лучшее, что ты можешь для меня сделать – это, пока я не просох на ветру и у меня не появилось вздорное желание жить, отнести меня обратно к реке и сбросить в воду, что ты и намеревался сделать минуту назад… Не перечь, о, я знаю тебя, именно это у тебя было на душе. И вали отсюда… Не позабудь прихватить с собой это юное создание, похожее на ангела с опаленными крылышками. Что-то подсказывает мне, что когда-нибудь, когда у вас будут внуки, она будет горько оплакивать твою смерть…

Звук сирены был где-то совсем близко.

Машина скорой помощи, завывая, пронеслась мимо и скрылась за поворотом.

Самсон проводил ее недоуменным взглядом.

Всё это время Аннет стояла в стороне и во все глаза смотрела на Самсона и Поля.

Самсон принял решение.

И тут само провидение помогло ему… Из-за того же поворота, за которым исчезла карета скорой помощи, выехало свободное такси.

Аннет рванулась к машине.

«Молодец, девчонка!» – подумал Самсон. Такси остановилось мгновенно.

Самсон помог Полю подняться и влезть в машину. Аннет села рядом с водителем, сумрачным африканцем, который потребовал деньги вперед, почему-то мотивируя это требование тем, что клиентов трое, а он один. Аннет пожала плечами и сунула деньги в бардачок.

Тот вдруг заартачился и удвоил плату:

– Вы мне всю машину изгваздали… За неделю не отмоешь! Две сотни!

Аннет посмотрела на Самсона.

– Вот же гаденыш! – сказала она по-английски. – Не дашь, будет орать, что во Франции буйным цветом расцвела дискриминация, дескать, будь у водителя белая рожа, то сотню мы бы дали без всяких разговоров, а дашь – окажешься в дураках, потому что этот окаянный мавр обязан был бы отвезти и за десятку, – она достала из кармана еще одну купюру и положила ее на панель перед водителем.

Негр был малым недоверчивым и опытным, прежде всего он открыл бардачок и очень внимательно обследовал первую купюру. Обнюхав вторую, он довольно хмыкнул и положил деньги во внутренний карман куртки. Только тогда машина тронулась.

– Сонни, ты что, на содержании у этой миллионерши? – раздался голос Поля. – Я таких денег отродясь не видывал. Что ж, я тебя понимаю, молода, красива, к тому же еще богата, вон как разбрасывает сотняги, ну как тут не влюбиться? А скулы какие! Господи, какие скулы! – и Поль, сверкнув глазами, покосился на Аннет.