Леон

Кто за рулем? Кто вздумал нарушать правила гонки? Насколько я знаю, подобные удары запрещены и очень опасны.

Толком не успеваю пережить волну первого страха, как накрывает вторая. На этот раз удар мощнее, и нас заносит так, что мы едва не слетаем с трассы. Вновь хочется закрыть глаза, но я держусь ради Лео.

— Мать их, я разорву его, — выругавшись матом, шипит Леон.

Еще четыре грубых удара корпус о корпус приходятся на разные стороны машины, пока мы пролетаем метр за метром, круг за кругом. Чувствую, что финиш уже близко, но прекрасно понимаю, что мы можем не просто не прийти первыми, но еще и улететь в сторону, перевернуться, разбиться.

Жуткие кадры взорванной к чертям «пули» обливают мое сердце кровью.

Ко всему прочему, в тот самый момент, когда я уже искренне верю в то, что нападающий отстал и плетется далеко позади нас, как в ноздри ударяет омерзительный запах гари. Искры летят из-под капота, и эта картина бросает меня в ледяной пот.

О черт. Это еще что?

— Черт, надо сбавить скорость. Кто-то нарушил системы в двигателе, и если я превышаю скорость, он перегревается, — удивительно, как Лео способен сохранять такое спокойствие, в подобной ситуации. — Я сбавлю скорость, Ми, но только ради тебя.

— Будь добр, Лео. Так и быть, не буду тебя шеймить за проигрыш!

К финишу мы приходим только третьими. Как говорится, стабильность — признак мастерства. Не так обидно, потому что первым приезжает Драгон со своей очаровательной рыжеволосой напарницей. Оливковый спорткар мгновенно скрывается с места преступления, и словно сквозь толстый слой ваты, до меня доносится информация о том, что личность пилота не установлена. Машина принадлежит гонщику Дереку Куинсу. В последний момент, мистера Куинса вырубили в туалете, раздели догола, и надели его форму.

Бедный Дерек прискакал на трек голым в растерянном состоянии.

— Но кто это был? Машину тоже повредили специально? Как это возможно, Леон? — я прижимаюсь к груди Лео, словно котенок, нуждающийся в защите. Мне страшно, потому что интуиция никогда меня не обманывает на такой счет: незнакомец в оливковой машине приехал сюда по мою душу. Возможно, кто-то из следопытов родителей. Из их бодигардов или секьюрити. Если это так, то я уже труп.

Хотя, с другой стороны, это нелогично: они бы не стали подвергать меня такой опасности.

— Я не знаю, Эми. Но обязательно выясню за пару дней, — обещает Леон, с робкой аккуратностью обхватывая лицо и заглядывая мне в глаза.

Он словно не умеет так прикасаться к девушкам. Не умеет быть нежным. Еще не научился. Но мне все равно приятно так, что щемит сердце.

Окружающая толпа скандирует имя Драгона, праздничная вечеринка объявляется открытой, как и бассейн под звездным небом. Но единственное, в чем, я сегодня намерена купаться и тонуть — это во взгляде его зеркальных глаз.

— Сбежим отсюда? — просто предлагает он.

— И как можно скорее, — после пережитого вместе адреналина, мне кажется, я бы согласилась убежать с ним куда угодно. Хоть на край света.

Глава 3

Леон

Нажав пару кнопок на панели, запускаю механизм открытия крыши «серебряной пули», что всего за минуту способна превратиться из спортивного болида в роскошный и пафосный кабриолет.

Пуля — не просто машина, она стоит почти как маленький самолет, и я готов порвать в клочья человека, который посмел залезть под ее капот и поставить под удар не только меня, первенство в гонке, но и Эми.

К слову, с тех пор, как мы отъехали от трека, она ни слова не произнесла. Нам обоим нужно время, чтобы успокоиться после гонки, перевести дух. Только вот Эми решила справиться с выбросом адреналина весьма токсично. Понятия не имею, откуда она взяла эту бутылку вина, которую поглощает прямо из горла. Хорошо, что маленькими глотками, иначе от ее осознанного взгляда бы остались красивые, но пустые стеклянные глазки.

Я не знаю, что может быть более возбуждающим, чем ее губы, мягко обволакивающие горло бутылки. Мозг автоматически рисует горячие картинки, где вместо бутылки ее маленькие пальчики и рот обхватывают мой член.

Стоит быть предельно осторожным. Если я перейду дорогу Моранам и Гуанмину, мой отец этому не обрадуется. Несмотря на то, что Эмили сидит всего лишь в метре от меня, она по-прежнему — запретный плод.

Все могло бы быть иначе. Я бы мог заключить помолвку с ней, если бы то, что я испытываю рядом, не пугало бы меня больше всего на свете.

Рядом с ней я глупый мальчишка. Для короля этот образ — не комильфо.

Наконец, Эмс окончательно плывет и расслабляется. Она по-прежнему не разговаривает со мной, но начинает потихоньку пританцовывать на кресле, реагируя на трек, который ей нравится. Прибавляю громкость, когда из колонок доносится Swedish house mafia and the weeknd — moth to a flame. Звуки мягких басов и приглушенных электронных ритмов добавляют какой-то особый вайб этому моменту.

Никогда не хотел стать актером, но кажется, все вокруг настолько красиво, что мы снимаемся в фильме. Эмили всему придает какой-то особый смысл и звучание. Обычно, я пишу картины, когда хочу запомнить то, что вижу перед собой.

Остановить время.