Лес

Порядок распределения добычи здесь был прост и понятен. Все добытое по определению поступало во власть атамана, а уж он распределял чего и сколько выделить на нужды банды, а что в личное пользование свое и остальных членов разбойничьего сообщества. Слишком жадные и пренебрегающие мнением участников банды атаманы долго не задерживались на руководящей должности, поэтому обычно разбойничьи вожаки делили весь хабар более-менее справедливо. Также большую роль играли и личные удача и смелость атамана и его авторитет в банде, которому и так шла двойная доля. Но у них-то была ситуация совершенно другой. Лесовики отнюдь не считали себя шайкой беспредельщиков, а армейским подразделением, где вся добыча шла в казну подразделения. А уже оттуда каждый получал жалованье. Правда еще существовало такое понятие, как личный трофей, а что с бою взято, то свято, но в это понятие входило в основном оружие и вещи с убитого лично воина. У них был не тот случай. Хотя довольный такой богатой добычей, Карно разрешил всем взять по одной понравившейся вещи, а остальное запаковали обратно в сундук, которому предстояла дорого в Карновку. Ольт выбрал для Истрил красивый золотой браслет, украшенный какими-то камнями, похожими на изумруды и с разрешения Карно, такой же браслет, но из серебра для Оли.

На улице уже давно во всю хозяйничал наступивший день, но лесовики, все еще возбужденные ночной вылазкой, споро вырыли в углу хижины неглубокую яму, лишь бы сундук поместился, и спрятали сокровища, присыпав сверху тонким слоем земли. Все равно скоро повезут клад в Карновку. Потом решили пройтись по городку и посмотреть, что творится на подворье управляющего. А там творился аврал. Все стражники были выстроены во дворе и перед ними бесновался сам управляющий. Он брызгал слюной, наливался дурной кровью и не столько указывал что делать, сколько изливал свое бешенство. И куда только делось умильное выражение лица, и написанная на нем услужливость и постоянная готовность пойти навстречу. Ночные события сорвали с него постоянно носимую маску и наружу вылезло нечто настоящее, злобное и жадное, что и составляло сущность этого человечка. Рядом стоял и старший сынок, видно вполне успешно добравшийся до родимого дома, и губы его кривились в кривой улыбке, больше похожей волчий оскал.

- Ишь как его корежит. – проговорил Карно, выглядывая из-за угла дома, который стоял неподалеку от бывшей крепостицы. Вьюн с Оглоблей только удивленно покрутили головами, а Ольт задумчиво сказал:

- Да, ошиблись мы. Надо было сразу открутить ему головенку. Нельзя было оставлять его в живых. – он был вынужден признаться самому себе, что с управляющим он ошибся. Переоценил он его, примерился к нему с земной точки зрения и не учел, что ментальность жителей средневековья совсем иная, и там, где земной олигарх испугался бы возможной смерти, затаился бы и пошел бы на переговоры, то местный его аналог впадет в неуправляемую ярость. И самое главное, месть здесь была не пустым словом, а обязательным атрибутом средневековья, когда уже даже смерть становится не так страшна.

- Да, такому даже пустить ночью стрелу в окно – уже вряд ли испугается. Разве что, пока он на виду, немного присмиреет, но и это вряд ли. Понесло его. – засомневался Карно. – Видно оклемался, как нож от горла убрали. Обида страх перевесила, да и золота жалко.

Как ни странно, в голосе старосты даже чувствовался некий оттенок понимания. Наверно примерил ситуацию на себя, ну, одни времена, те же понятия и схожие менталитеты выдали и соответствующий результат.

- Да уж, атаман. Кажется, обрели мы непримиримого врага. Такие, как этот никогда не прощают покушений на самое святое, что у них есть.

- Это жизнь что ли?

- Это их кошелек. Только представь, сколько он потерял.

- Это да. Это ты точно сказал. У таких людей кошелек вместо сердца. - улыбнулся Карно, видно подумав о том, сколько он приобрел.