Лестница в камине

– Вот почему всегда нужно проверять, нет ли поблизости Сторожевого ковра, – объявил шёлковый голос. Сперва над Клэр нависла тень, затем говорившая женщина наклонилась к пленникам. Глаза, блестящие, словно чернила, пристально смотрели на них из-под очков в оправе из золотой проволоки. Но тем, что привлекло к себе внимание Клэр, были её волосы. На её плечи ниспадало множество косичек, в которые были вплетены разноцветные ленты и нити.

Когда взявшая их в плен женщина нагнулась, и её волосы упали вперёд занавеской из бисера. Она потрепала дорожку:

– Хороший Сторожевой ковёр.

– Немедленно… отпусти… нас! – прохрипела Сена.

– Не любишь прядильщиков, не так ли, ковательница? – В этот раз её голос был чуть менее шёлковым, хотя по-прежнему струился, словно песня русалки. – Не очень-то умно оскорблять прядильщицу, которая тебя поймала. Кто…

– Для меня честь познакомиться с вами, историк Бахрома! – разразился Нэт с такой силой, что Клэр тут же поняла, что всё это время он что было мочи сдерживался. – Я большой поклонник вашей работы, в особенности вашего исторического труда о движении ледников через Арден и Южные территории. Вы действительно верите в то, что первопричиной ледниковых отложений было Зем…

– Людям обычно хватает ума меня не перебивать, – осекла его Бахрома. Хотя слова женщины и были резки, её интонация сохранила свою мелодичность.

– Д-да, госпожа историк, – пробормотал, запинаясь, Нэт.

– Будучи учёным и рассказчицей историй, я обмениваюсь преданиями, – продолжила Бахрома, опускаясь на пол возле головы Клэр. – Если вам удастся рассказать мне историю, достойную риска быть пойманной с земледельцами, которые тайком пробрались на борт лодки прядильщиков, я вас отпущу. Если же нет… – Она пожала плечами, и её косички всколыхнулись, – тогда я отдам вас Ковало Бесцепному в обмен на одну из его историй. Я слышала, он интересуется тобой, Софи.

Ковёр сжимал Клэр и секунду назад, но сейчас он сдавил её, словно тиски.

– Откуда вы знаете Софи? – просипела она.

Прядильщица покачала головой:

– Да ладно тебе, Софи. Я знаю, что это ты.

– Не она, – сказал Нэт тихо.

– Не что? – нахмурилась Бахрома. – Говори, земледелец. Ты слишком громок, когда нужно быть тихим, и слишком тихий, когда нужно быть громким.

– Это не Софи, – отчётливее проговорил Нэт.

Историк в одночасье нависла над Клэр. На её руках было надето множество сплетённых из нитей браслетов, от чего казалось, будто они застряли в пружинках-радугах. Женщина аккуратно смахнула кисти ковра с лица девочки.

– Ты прав, – заключила Бахрома. Охваченная удивлением, она звучала моложе. Белозубая улыбка сверкнула на её лице: – Что ж, становится всё интереснее.

– Вы знаете мою сестру? – спросила Клэр. – Где она?

– А я и не поняла, что Софи подменили, – произнесла прядильщица, поспешно доставая из кармана перо для письма. – Сюжет закручивается!

– Что от неё нужно Ковало Бесцепному? – добавил Нэт.

– И вытащите нас из этого ржавого ковра! – потребовала Сена.

– Следи за языком, ковательница. – Бахрома снова села на пятки: – Как я уже отметила, я рассказчица историй. Ткачиха преданий. Хранительница секретов, – её голос обтекал их, погружаясь в глухие согласные и закругляясь вокруг мелодичных гласных. – Прежде чем я смогу вас отпустить, я должна услышать вашу историю.

– Нет, – выпалила Клэр. Чувство досады пробежало по венам девочки к сжатым в кулаки ладоням, крепко пришпиленным к её бокам ковром. Она была слишком рассержена для того, чтобы бояться. Она ненавидела, когда люди знали то, чего не знала она. Она ненавидела, когда её удерживали против её воли. А больше всего она ненавидела попадать в неприятности из-за того, чего она не совершала. Это был уже третий раз, когда её брали в плен, и это было нечестно. – Мы ничего вам не скажем, – продолжила Клэр, – пока вы не выпустите нас отсюда!

Бахрома усмехнулась.

– Софи была права насчёт тебя, – сказала она, доставая замусоленную верёвочку с тремя узелками из второго кармана.

Любопытство мгновенно потушило гнев Клэр:

– А что сказала Софи? – спросила она.

– Что ты крепче, чем кажешься.

Радость окутала девочку, словно аромат свежего постельного белья, которое только что достали из сушилки. Софи вовсе не считала её бесполезной.

Она наблюдала за тем, как пальцы историка умело распутали три узелка на маленькой верёвочке. Вдруг Сторожевой ковёр ослабил хватку, и девочка почувствовала, что вновь может шевелить руками и ногами.

«Чудо», – в который раз поняла Клэр. Интересно, когда это перестанет её удивлять. Возможно, никогда. Троица поспешила высвободиться из ковра.

Поднявшись на ноги, девочка увидела, что Бахрома ниже, чем она предполагала. А ещё – моложе. Гораздо моложе. Да ей было не больше шестнадцати!

Нэт также внимательно изучал прядильщицу, в особенности её руку – вокруг рукава туники была только одна белая лента.

– Доставай свой нож для масла, Сена, – произнёс он хмуро. – Это не историк Мира Бахрома. Это обманщица!

Прежде чем до Клэр дошли слова мальчика и их вероятный смысл, Сена накинулась на прядильщицу и заломила ей руки за спину: