Лестница в камине

– Для того чтобы рассказать историю, не всегда нужны слова, – подчёркнуто терпеливо ответила девушка. – Каждый цветовой переход подсказывает мне, что говорить и какую эмоцию передавать. Гобелены, несомненно, являются самым совершенным способом увековечить историю.

У Сены был несколько растерянный вид, но, когда Клэр посмотрела на лежавшую перед ней радугу из нитей, она подумала, что поняла. На уроках рисования девочка узнала о том, что разные цвета могут обозначать разные эмоции в зависимости от культурной эпохи и места. Жёлтый, например, мог быть радостью для одних и скорбью для других. Её не удивило, что в этом мире, где искусство создавалось при помощи чудес, цвет также представлял собой отдельный язык.

Поправив очки, Клео легонько прижала кончики пальцев к ткани:

– Нам всем известно об ужасах Войны гильдий. О том, как шла охота на единорогов, пока не остался только один из них.

– Постой, – перебила её Клэр. – Почему на них шла охота? Зачем кому-то хотеть убивать таких поразительных существ?

– Видишь ли, – ответил Нэт, – легенда гласила, что если ты убьёшь единорога, то будешь жить вечно. Это, конечно, неправда, но это не остановило некоторых от попыток… или от использования останков единорогов для изготовления новых артефактов.

– Верно, – кивнула Клео, и ленты в её волосах колыхнулись. – Это сказание об Эстелл д’Астора, самоцветчице, королеве Ардена и правительнице гильдий, которая потеряла всё, чтобы спасти последнего единорога. – Клэр наклонилась вперёд, испытывая то же волнующее чувство предвкушения, которое охватывало её, когда в кинотеатре гас свет. – Я начну, – произнесла девушка, – с момента прибытия королевы на Равнины печали в лиловом свете луны. Когда она обнаружила, что была не единственным человеком, искавшим единорога, – приступив к рассказу, Клео словно переключилась на особый повествовательный тон. Её слова закручивались вокруг Клэр, яркие и живописные, словно картинки на экране.

Тут в блеске огней полумгла расступилась,И резкие тени упали в долину,Неистовый, грозный, исполненный силы,Вдруг выбежал единорог на равнины.

Во время рассказа Клео перевоплотилась. Теперь она меньше походила на канарейку и больше – на ястреба, её глаза горели хищным огнём, когда она рассказывала о призраках, её голос нёсся галопом вместе со стуком копыт единорога. Клэр наклонилась вперёд, чтобы ничего не упустить.

И сразу равнины как будто ожили,И зло потекло по земле обожжённой,

Открылось, что древние скалы сокрыли:Пороков людских острый клин раскалённый.Сверкнула во мгле самоцветчика алчность,А ярость кователя двигалась следом,Коварство прядильщика тихо прокралось,Уже предвкушая хмельную победу.За ними, едва отставая от стаи, —

Порок земледельца последним порогомНёс отблески лунного света на стали —Охотник преследовал единорога.

Поэма продолжалась, погружая Клэр в ужас, который испытала королева Эстелл, наблюдая за развернувшейся на Равнинах печали битвой между охотником и единорогом. В тот самый момент, когда мужчина занёс свой топор над шеей волшебного существа, готовясь нанести удар, последняя королева Ардена метнулась к единорогу.

Но путь преградила ему королева:И единорога собою закрыла,Как щит для последней надежды Ардена,

Как яростный воин, исполненный силы.

Клэр втянула ртом воздух, а Нэт дёрнул головой. Сена не шелохнулась, но костяшки её пальцев побелели, когда она сжала ладони в кулаки. Клео продолжила:

Но прочь откатились корона и слава,И наземь за ними легла королева,И зло уложило в полночные камниПоследнего единорога Ардена.

– Она умирает? – вскричала Клэр. – Что это за история такая?!

– Тсс, – шикнул Нэт, когда прядильщица сверкнула на девочку глазами поверх очков. – Это ещё не конец. Продолжай, Клео.